Дм. Мережковский, «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи» 5

/2009, 2016-18 доп./

Человекобог? Не согласна. В христианстве я обнаружила совсем, совсем иное понимание Бога. Речь идет не о «невинности во зле» или, как это обычно бывает, не о переименовании зла. Нет. (Это как спор о свободе Бога – или может всё, вплоть до зла (которое тут же переименовывается в добро), или не может нарушить Свой же закон. Обычно получается жуткая смесь вот этого всего. Ни то, ни другое – Он есть Свобода и Добро. Но, опять же – добро не наше. Нездешнее – см. Бердяева «О назначении человека», насчет «по ту сторону добра и зла».)

Про Зверя Багряного и Апокалипсис – великолепно.

Посмотреть «Антихриста» Синьорелли.

Да пожалуйста)

"Лицо Антихриста поразило Джованни. Сначала показалось ему злым, но когда он вгляделся, то увидел, что оно не злое, а только бесконечно страдальческое. В ясных глазах с тяжелым, кротким взором отражалось последнее отчаяние мудрости, отрекшейся от Бога. Несмотря на уродливые острые уши сатира, искривленные пальцы, напоминавшие когти зверя,-- он был прекрасен. И перед Джованни из-под этого лица выступало точно так же, как некогда в горячечном бреду, иное, до ужаса сходное, Божественное Лицо, которое он хотел и не смел узнать.

Слева, на той же картине, изображена была гибель Антихриста. Взлетев к небесам на невидимых крыльях, чтобы доказать людям, что он Сын Человеческий, грядущий на облаках судить живых и мертвых, враг Господень падал в бездну, пораженный Ангелом. Этот неудавшийся полет, эти человеческие крылья пробудили в Джованни знакомые страшные мысли о Леонардо."

Жалобы на поборы духовенства – примитивно? Может быть, но это тоже важная правда.

О, вот еще за что взгляд зацепился:

"Спокойно, с научною ясностью, доказывал Швейниц бессмыслицу догмата папской непогрешимости, уверяя, будто бы двадцати лет не пройдет, как вся Германия восстанет и свергнет иго Римской церкви.

"Этот не умрет за веру,-- думал Джованни, глядя на сытое, круглое лицо нюрнбергского монаха,-- не пойдет в огонь, как Савонарола. Но, как знать, может быть, он опаснее для церкви".

Ой, как будто смерть - доказательство правоты. Савонарола погиб за свою веру, Лютер - нет, но дело Лютера живет. И я скажу, что так и должно быть! То есть, жечь никого не надо, но совершенно не обязательно умирать за свое дело, оно вполне без этого может и жить, и быть правым. В то же время умереть можно за глупость какую-то, и это случалось повсеместно, но глупости все же не переставали быть глупостями.

Но «Евангелие о золоте» - так я окрестила этот абзац – вещь! Хоть выписывай, да лень. Но красиво, смешно и правдиво!

Выписывать лень, а скопировать - легко))

"Приступили к папе ученики его, кардиналы и спросили: что нам делать, чтобы спастись. И сказал Александр: что спрашиваете меня? в законе написано, и я говорю вам: люби золото и серебро всем сердцем твоим и всею душой твоею, и люби богатого, как самого себя. Сие творите и живы будете. И воссел папа на престоле своем и сказал: блаженны имущие, ибо узрят лицо мое, блаженны приносящие, ибо нарекутся сынами моими, блаженны грядущие во имя серебра и золота, ибо тех есть Курия папская. Горе бедным, приходящим с пустыми руками, лучше было бы им, если бы навесили им жернов на шею и ввергли в море. Кардиналы ответили: сие исполним. И сказал папа: дети, пример вам даю, чтобы, как я грабил, так и вы грабили с живого и мертвого."

Да, никогда у церкви не было злейших врагов, нежели ее иерархияJ

Я хочу это увидеть! Пинтуриккио, Новый Завет с языческими таинствами (апартаменты Борджиа). Очень хочу! Хотя, если взять Осириса и Исиду – уже можно откопать элементы христианства, а именно: тема смерти и воскрешения и личная (как верно подчеркнул Мишле!) любовь.

Кстати, обалденный художник, я как-то его пропустила, когда об Итальянском Возрождении писала... как?! Может, когда-нибудь исправлюсь. А какие у него прелестные Мадонны...

"Рядом, на тех же сводах, изобразил художник языческие таинства. Сын Юпитера -- Озирис, бог солнца, сходит с неба и обручается с богинею земли Изидою. Учит людей возделывать землю, собирать плоды, насаждать лозу. Люди убивают его. Он воскресает, выходит из земли и снова является под видом белого быка, непорочного Аписа.

(увы, про Аписа нашла только это)

Как ни странно было здесь, в покоях римского первосвященника, соседство картин из Нового Завета с обожествлением золотого быка рода Борджа, под видом Аписа, -- единая всепроникающая радость жизни примиряла оба таинства -сына Иеговы и сына Юпитера: тонкие молодые кипарисы гнулись под ветром между уютными холмами, подобными холмам пустынной Умбрии, и в небе реявшие птицы играли в весенние игры любви; рядом со св. Елизаветой, обнимавшей Матерь Божию с приветствием: "Благословен плод чрева Твоего",-- крошечный паж учил собачку стоять на задних лапках;



а в Обручении Озириса с Изидою такой же точно шалун ехал голый верхом на жертвенном гусе: все дышало единою радостью; во всех украшениях, между цветочными гирляндами, ангелами с крестами и кадильницами, козлоногими пляшущими фавнами с тирсами и корзинами плодов, являлся таинственный бык, златобагряный зверь -- и от него-то, казалось, как свет от солнца, изливалась эта радость.

(увы, Озириса с Изидой тоже не нашла)

"Что это? -- думал Джованни.-- Кощунство или детская невинность? Не то же ли святое умиление -- в лице Елизаветы, у которой младенец взыграл во чреве, и в лице Изиды, плачущей над растерзанными членами бога Озириса? Не тот же ли молитвенный восторг - в лице Александра VI, склонившего колена перед Господом, выходящим из гроба, и в лице египетских жрецов, принимающих бога солнца, убитого людьми и воскресшего под видом Аписа?"

(зато нашла пророков прям попарно с сивиллами и Лукрецию Борджиа в образе св. Екатерины Александрийской, это невыразимо прекрасно...)

И тот бог, перед которым люди падают ниц, поют славословия, жгут фимиам на алтарях, геральдический бык рода Борджа, преображенный золотой телец был не кто иной, как сам римский первосвященник, обожествленный поэтами:

Caesare magna fuit, nunc Roma est maxima:

Sextus Regnat Alexander, ille vir, iste deus.

Рим был великим при Цезаре, ныне же стал величайшим:

Царствует в нем Александр: тот -- человек, этот -- бог.

И страшнее всякого противоречия казалось Джованни это беззаботное примирение Бога и зверя."

Черт бы с ним, с герцогом, что с них взять. Но как такое безобразие уживалось с папой Римским? Вот это мне непонятно совсем.

Безобразие, собственно, не в живописи. Разве не о подобном примирении грезили сам Мережковский и компания? Пусть и не о таком, но попытка неплохая. Безобразие - в беззаботном языческом обожествлении папы.

Ох, просматриваю роман... хоть через страницу цитируй...

(папа Александр Шестой, ничтоже сумняшеся, надеялся на милосердие Господне. ну, если даже он надеялся...) Брр. Оптимист. Слушай, если тебя помилуют (а мне, в принципе, и не жалко), то уж нас всех прямиком в рай надо. Прямо сейчас. Но порочное рассуждение: «без греха нет покаяния, без покаяния – спасения». Так грех-то в любом случае будет, так что специально грешить вовсе не нужно. Зачем всё усугублять?

Духовная цензура… Хм, грех грехом не покроется. Лишение духовной свободы – не что иное, как хула на Духа Святого.

"Он, в самом деле, верил, что, если бы положить на одну чашу весов все злодеяния Борджа, а на другую эту буллу о духовной цензуре, -- она перевесила бы." Ооо.

Краткая формула соблазна Антихриста: «Царство Духа – на Царстве Меча». Никогда. Или Дух, или меч.

А вот примерно так и я часто думаю: «Мне кажется, что люди с низкими душами, с презренными страстями недостойны такого прекрасного и сложного строения тела, как люди великого разума и созерцания: довольно с них было бы мешка с двумя отверстиями… ибо воистину они не более как проход для пищи, как наполнители выгребных ям. Только лицом и голосом похожи они на людей, а во всем остальном хуже скотов.»

Макиавелли 100%-но прав в том, что если все согласны – это еще не аргумент. «Истина не ходит по большим дорогам». Хотя «истины» Макиавелли – как раз с большой дороги.

Снова двойственность: св. Иероним или Леда?





Да ведь эти образы не столь уж несовместимы. Как аскетизм, так и сладострастие понято художником тонко, без грубости и фанатизма. Ну как сказать… его Иероним – воплощение крайнего аскетизма, муки совести и вины за то, что у тебя есть тело, отчаяние просто… Леда? А где там сладострастие? Там скорее показана «расплата» - дети. И это та же самая идея – удовольствие наказуемо, особенно – для женщины. Торжество безликой «жизни» - да в этом ни капли сладострастия нет. Леда не сравнима с безобразием, творящимся в папских покоях, и св. Иероним не сравним с Савонаролой, сжигающим произведения искусства. Ну Леда понятно – мать-богиня, а Иероним чем отличается? Правда, нет в нем того безобразия, что углядел Леонардо, а вернее Мережковский, в Савонароле, но все потенции – налицо. Св. Иероним у Леонардо, насколько я понимаю, кается и очень остро и больно осознает несовершенство мира, страдает. А Леда очень сложна для моего понимания. Прежде всего, в моем восприятии сладострастие никак не стыкуется с продолжением рода. И никогда не стыковалось. И у меня складывается впечатление, что лебедя она не обнимает, а душит, и поделом. А улыбка у нее – это да. Да и сладострастие она очень даже выражает, это самое тонкое сладострастие. Лицо, улыбка, тело – всё дышит тонкой, всепроникающей чувственностью.

А вот 100%-но согласна (интересно, Макиавелли правда такое говорил?) «честные люди будут готовы сжечь меня на костре за то, что я первым заговорил о том, что делают все.»

Вот это чисто мое: «У тиранов и толпы, у малых и великих – мы с вами везде чужие, лишние – бездомные бродяги, вечные изгнанники. Кто не похож на всех, тот один против всех, ибо мир создан для черни и нет в нем никого, кроме черни… скучно, говорю я, жить на свете, и, пожалуй, самое скверное в жизни не заботы, не болезни, не бедность, не горе – а скука.» (для меня заботы смыкаются со скукой)

Походу, не только мы потеряли свою культуру, историю (рынок на Виа Сакра, Форум – каменоломня...)