blackmoon3712

(А, еще в первой лекции про семейную жизнь хотелось ударить лектора чем-то тяжелым, особенно когда он называл жизнь Толстых "абсолютно счастливой", "несмотря на слезы Софьи Андреевны и ругань Льва Николаевича" (цитата неточная), и это человек, который вроде как читал дневники обоих!! Да чтоб ты так жил!!! Да не как Лев, а как Софья.)

Первый. Вот реально не знала, что, кажется, в 1902 году Толстой сильно заболел и реально был при смерти, и вроде как уже готовился к ней, детей прощаться позвал и т.п., НО - не примирился с церковью, несмотря на увещевания супруги. "Левушка, ну тебе сложно что ли, ну смирись..." Да, сложно, и не смирился, вот конкретно за это я его уважаю. Честность и максимализм, по крайней мере, по отношению к церкви, были у него последовательные. Вот в этом я прям родные нотки улавливаю.

Второй. Толстой утверждал, что первое его воспоминание - это то, как лежит он, туго спеленутый, и хочет вырваться, хочет, чтобы его развязали, и кричит, да так, что самому противно, но ведь больше никак свой протест ему не выразить, и люди, которые рядом, вроде как желают ему добра, причиняют добро насильно, так сказать, и не развязывают... Тут хорошо бы цитату, но ведь это поразительно! И мне так это понятно - желание свободы, вот откуда его последовательный, пусть и наивный, анархизм. Но тут же я недоумеваю: такое желание свободы, и такое душное, ограниченное учение... Про свободу - это Бердяев, а Толстой я не знаю, про что... от его анархии веет ужасной тиранией над самим духом человека, над его личностью, самостью, над всем, что ему дорого и важно, "опрощение", отрицание культуры, возврат к природе, но очень такой специфической, сконструированной - это всё отрицает творческую сущность человека, самый смысл его свободы. Руссо его любимый - это не про свободу, нет, это про тиранию общества над личностью. (Некоторые его идеи оказались очень полезными для общественного и политического устройства, но это именно потому, что беззастенчиво выдернуты из контекста, и это правильно!) Женщине же его учение и подавно никакой свободы не дает, душит еще похлеще, чем мужчину. И очень верно заметил Бердяев - его учение о ненасилии совсем не думает о жертве насилия, не оставляет никакой возможности ее защитить.

Так что Толстого я уважаю, но выборочно так, и он мне не родной.

А вот могила у нео очень правильная, хоть похоронили как надо. Только оградка не в тему совсем. Должен быть просто холмик, сливающийся с его любимой природой.

И третий момент пришел в голову. Вот не понимаю я Льва Николаевича, не мой он человек. Вспоминаю его ужас смерти - да, знакомо. Но для меня из этого ужаса только два исхода - или наслаждаться жизнью, пока она есть, или верить в загробную жизнь. Можно даже совместить. А его исход для меня непостижим абсолютно: мало того, что рационалистически отсечь от религии всё сверхъестественное, так еще и на базе ее создать учение, абсолютно непригодное для жизни, по крайней мере приятной, абсолютно удушающее радость, свободу, творчество. И "там" ничего нет, и тут не пожить. Каким образом это может успокоить? Не понимаю. Совести у меня нет? А что ж у Толстого не хватало совести элементарно сочувствовать женщинам? Нет, тут что-то другое.