Сологуб удивительный -

[blackmoon3712]

тонкий, правдивый, чувствующий... как жаль, что его не читают. C такой "мистикой" никаких рабоче-крестьянских писателей не надо, сразу видно, как люди жили и живут. Но он смотрит гораздо дальше классовой борьбы и социальных условий, для него сам мир невыносим и в своих основах устроен несправедливо, неправильно, неправедно. Конечно, кому ж такое читать понравится)) Гораздо приятнее (не мне) гимны грязным пеленкам как "знамени мира", или записывание определенной группы людей в "бесы", остальные будто нормальные, или легкомыслие, называемое почему-то мудростью, или вовсе какая-то серая невыносимая пыль, называемая реализмом или даже психологизмом, вот - наши светила. А другие, может, более ценные, мудрые, настоящие, правдивые, гениальные, знающие, творческие - под спудом. Кто настоящий, тот или в третьем-втором ряду максимум, если совсем не забыт, или, даже если в первом - не понят и не то совсем у него берут.

(Данте Габриэль Россетти, читающая Джейн Моррис...)

*

"Кто-то шепнул, так ясно и тихо:

— Нечем жить.

Кто-то ответил, тихо и спокойно:

— Не живи."

("Смерть по объявлению")

*

"Мудрые девы" и "Опечаленная невеста" - тоже прекрасно.

(Альфред Кубин, "Невеста смерти")

"Очарование печали" - тут что-то не слишком традиционное, и чисто эстетически мне близкое - мне тоже кажется, что красоты без всякой примеси "печали" или "порока" не существует.

(Вильям Адольф Бугро, едва ли не самое прекрасное, что у него есть...)

"Благоуханное имя" - прекрасно. Прочитав его, Волошин поразился и решился сделать предложение Сабашниковой. А что, там тоже - Маргарита и Максимилиан! Это знак)) Но так-то, в их союзе не было ничего плохого. Ну разбежались, зато относились друг к другу по-человечески. А сказка прекрасная, там смысл: кто тебя по-настоящему любит, тот тебя поймет, самое "странное" в тебе примет, может даже, поможет вспомнить твою истинную суть. Как по мне - вот она, здоровая романтика.

(Фернан Кнопф)

"Плененная смерть" - вообще мое любимое, еще в институте этот текст поразил, неимоверно мне близок. Может, я в том числе поэтому оттуда ушла, что моя научная руководительница жутко напоминала эту сологубовскую "Жизнь"[1] - в ней била ключом абсолютно чуждая мне энергия. Не, ну еще причины были, помимо общего выгорания и исчезновения студенческого энтузиазма. Разочарование даже в классных преподавателях - то любитель Платона и Аристотеля выдаст абсолютно гопнический спич, то отличный лектор и обаятельный мужчина заявит, что "Лев Гумилев сам напросился" (ах мужчины, как же вас это всё портит((), то возвышенная, абсолютно не от мира сего любительница Византии предложит для зачета (!!!) не то "документалку" Шевкунова посмотреть, не то на крымнашевское мероприятие сходить... господа, господа, ну нельзя же так(( как это далеко от моего идеала университета - автономного, либерального, оппозиционного... Одного совершенно шикарного дядьку - уволили. Ни разу не оппозиционер, но на последнее занятие пришел грустный и пробормотал что-то вроде "тут нам не Оксфорд". Ну, что кое-кто вместо лекций травит байки - это общее место. Скучные предметы и скучные преподаватели подъехали, опять-таки (а главное - бессмысленные, предметы-то. Окончательно добила одна, хм, местная достопримечательность. Реликт, так сказать. Я бы еще простила кое-как ее рассказы о своей трудной, но героической судьбе и о том, какие ботинки она покупала своему мужу. Но вот дремучесть, непорядочность, садистские наклонности, привычку "с полным правом" отыгрывать свои травмы на студентах - неа, это уже чересчур. И задание она дала какое-то капец сложное, уровня курсовой, делать его для нее совсем не хотелось (буквально для нее, она спокойно использовала студенческие работы в личных целях). А тут еще меня не просто заставили переделать половину курсовой, но и выкинуть из нее самое интересное, ценное, личное. Тут-то я и сломалась. Ух, что-то меня понесло)

Плененная смерть

"В старые годы жил храбрый и непобедимый рыцарь.

Случилось ему однажды пленить самоё смерть.

Привёз он её в свой крепкий замок и посадил в темницу.

Смерть ничего, сидит себе, а люди перестали умирать.

Рыцарь радуется и думает:

— Теперь хорошо, да беспокойно, стеречь её надо. Лучше совсем бы её истребить.

Только рыцарь справедливый был, не мог умертвить её без суда.

Вот он пришёл к темнице, стал у окошечка и говорит:

— Смерть, я тебе голову срубить хочу — много ты зла на свете наделала.

Но смерть молчит себе.

Рыцарь и говорит:

— Вот, даю тебе сроку, — защищайся, коли можешь. Что ты скажешь в своё оправдание?

А смерть отвечает:

— Я-то тебе пока ничего не скажу, а вот пусть жизнь поговорит за меня.

И увидел рыцарь — стоит возле него жизнь, бабища дебелая и румяная, но безобразная.

И стала она говорить такие скверные и нечестные слова, что затрепетал храбрый и непобедимый рыцарь, и поспешил отворить темницу.

Пошла смерть, — и опять умирали люди. Умер в свой срок и рыцарь, — и никому на земле никогда не сказал он того, что слышал от жизни, бабищи безобразной и нечестивой."

И еще несколько) не самые лучшие, самое у него выбрать невозможно или опять же будет дофига))

Глаза

Были глаза: черные, прекрасные. Взглянут и смотрят, и спрашивают.

И были глазёнки: серые, плутоватые — всё шмыгают, ни на кого прямо не смотрят.

Спросили глаза:

— Что вы бегаете? Чего ищете?

Забегали глазенки, засуетились, говорят:

— Да так себе, понемножечку, полегонечку, нельзя — помилуй, надо же — сами знаете.

И были гляделки: тусклые, нахальные. Уставятся и глядят.

Спросили глаза:

— Что вы смотрите? Что видите?

Скосились гляделки, закричали:

— Да как вы смеете? Да кто вы? Да кто мы? Да мы вас!

Искали глаза глаз таких же прекрасных, не нашли и сомкнулись.

(Уильям Холман Хант, "Изабелла и горшок с базиликом". Прекрасная картина на сюжет одной из моих любимых новелл "Декамерона"... а вот история ее создания та еще. Художник часами заставлял позировать свою жену, находящуюся на восьмом месяце беременности, под палящим солнцем. После родов она умерла, он погоревал, да и женился на ее сестре. Благочестивый христианин, уважаемый член общества. Причинно-следственной связи между событиями не заметил, да и никто не заметил. Считал своим долгом по отношению к умершей жене дописать картину. Долга по-человечески относиться к живой жене у него, очевидно, не было.)

Капля и пылинка

Капля падала в дожде, пылинка лежала на земле.

Капля хотела соединиться с существом твердым, — надоело ей свободно плавать.

С пылинкою соединилась она — и легла на землю комком грязи.

Они

Мы могли бы их увидать, если бы захотели, хотя они совсем не такие, как мы, и почти не замечают нас. И что им до нас!

Один раз я увидел его.

Был вечер, и я был вместе с моею тоскою в безмолвных объятиях моих стен.

Минуты горели, потому что я не умел еще погасить сжигающего их пламени.

И мечта моя билась в изнеможении на желтых и блестящих досках моего пола.

Предметы предстояли мне, и я им верил.

И было краткое мгновение…

О, если бы я умел найти слова о нем!

Все призрачное, все привычное озарилось его светом, отошло от моего внимания, — и на меня упал его несказанный взор.

И отвечая на мой ужас, он сказал мне только:

— Не бойся.

И опять настало время, и предметы снова очаровали меня.

*

А еще меня восхищает его уверенность в себе) Только два примера. Пишет: вот у Пушкина Лиза Берестова - так себе, не дожал персонажку, то ли дело у меня Анна Ермолина, вот у меня - настоящая, вот у меня - получилось! И знаете, я согласна. В любом случае, сологубовская героиня мне куда ближе и симпатичнее пушкинской. Также пишет: а вот для меня портрет Елизаветы Алексеевны работы Монье стоит в одном ряду с Джокондой и Мадонной Дрезденской, и не волнует, для меня - так.

(отрывок из статьи "Елисавета")

"Называть-ли? Джоконда. Дрезденская Мадонна… Еще несколько Лиц. И для меня еще одно, обаятельное, — одесское изображение Елисаветы.

И вот Прекрасная. Но и на прекрасное лицо падает темная смертная тень… И красота — «где твое жало?»… Восстает Жена — не мать (другой полюс Дева-Мать), — последняя, совершенная… (!!!)

И освобождается непостижимый Лик. Тихие глаза смотрят, видят, не видят, грустною и радостною, жестокою и нужною забавляясь игрою. Смотрит, и говорит: Это Я.

В неизменном утверждении говорит: Это — Я.

И зеркало отвращает изображение, и хочет сделать его достигающим, стремящимся, чтобы порадовать Становящегося. Но дивный Лик побеждает, — в надмирном самоутверждении, нежно и жестоко ломая алую розу, Она повторяет:

— И это все Я.

Этот портрет писал Монье, художник превосходный и мало известный. Один из многих, кому является дивный Лик в Жизни и в Мечтаниях. Один из малого числа тех, кому удалось Это сделать в Искусстве.

Портрет Императрицы Елисаветы Алексеевны долго стоял на выставке в Таврическом Дворце. Вместе с несколькими другими, очень хорошими портретами. написанными им же. Но для меня и эти портреты, и вся выставка казались далекими, когда я смотрел на дивный… для Меня… лик Елисаветы."

*

И в "Тяжелых снах", конечно, хэппи-энда быть не может... А жаль, Логин, Анна - казалось бы, какая прекрасная пара, и да и сами по себе "не такие как все" персонажи - обожаю!

А нет! И как автор поглумился над Достоевским - любо-дорого!! Я люблю Достоевского, но не его вымученный морализм. Да, в моем понимании - там вполне себе хэппи-энд: три пары, за которые я переживала, воссоединились несмотря на различные препятствия: социальные, психологические, моральные. Да, не факт, что будут жить они "долго и счастливо", но это, знаете ли, уже победа, уже прогресс, "уже хорошо")

---

[1] Нет, она не была "безобразной", она по-своему очень даже красивая, но и внешность ее отражала это самое комбо из характера, психологических особенностей. духовных установок и мировоззрения, которые мне глубоко, физиологически отвратительны. И одновременно вызывают страх. Как будто, знаете, медведь на тебя прет и улыбается, прет и улыбается, инфернальный какой-то медведь, белый и инфернальный. И этими же (искренне!) улыбающимися клыками может тебя разорвать, и это, сука, каждый момент чувствуется - вот щас улыбается, а щас разорвет и не подавится. Нет, не знаете, это сложно объяснить))