blackmoon3712

/2008, 2016-18 доп. /

Я в эйфории от Sonne Rammstein , и мне внезапно представилось то, что могло бы быть серией рисунков, а то и целым клипом, и отвечаю, что много лучше их белоснежки и семи шахтеров… И не просто лучше, а шикарно было бы, если снять хорошо…

В самом начала, при отсчете, толпа с факелами гонится за ведьмой. Ведьма, разумеется, очень красивая брюнетка в черном длинном платье с рукавами-крыльями и серебряными побрякушками. Вид погони – как бы сбоку на узкий длинный мост. Ночь. В конце – вход в пещеру. Она вбегает в пещеру, тут начинается в музыке тяжеляк, а в картинке – камнепад. Вход завален, никто не успел, но никого и не придавило. Разве паре людей прищемило одежду (сначала было – женщинам подолы, теперь думаю, не сексизм ли это, пусть и мужикам что-нибудь прищемит, ну из одежды, я ж не садист), чему она по ту сторону ехидно улыбается. Но ни у кого ни царапины. Она же уверенно осматривается. Темный коридор. Идет, недалеко на стене – факел, она берет его, и с факела ей на руку переползает змея. Она ее гладит, змея уютно устраивается у нее на груди (декольте должно быть, да). Пусть это выглядит зловеще и красиво. Она же идет и осматривает коридор. Камень сменяется кладкой, кладка – письменами, рисунками, барельефами (ну как бы развитие цивилизации). За ней следует какая-то непонятная тень. Барышня уверена в себе, знает, что делает и куда идет. И вот перед ней, ближе к первому припеву, огромные резные каменный двери, двойные. Она целует и отпускает змею, и с некоторым усилием распахивает их, и тут грянет первый припев. Вид сзади, движение красивое, слитое с музыкой (когда двери открывает). Она оказывается в огромном склепе – высоченные колонны, много каменных гробниц (гробов, саркофагов, красивых, нет, разных), потолок и стены теряются в темноте. Пусть это будет образом умершей части человечества, но не всего, как будет видно в дальнейшем. Ходит по залу, даже кружится, осматриваясь. Всё это в тему припева, прекрасно. В подходящий момент припева она видит огромное распятие, и с чувством ему поклоняется. Вид сзади, движение грациозное, искренне почтительное, осмысленное, от души, но без потери собственного достоинства, не рабское. Потом всё ходит, касается рукой гробов, останавливается над одним, кладет на него руку и безмолвно плачет – просто, без искажения лица, глаза закрыты, текут слезы, мб кровавые (это в соло после припева).

Когда уже начинается мужской вокал, из темноты выступает… я раньше хотела, чтоб демон, но лучше, намного лучше пусть будет скелет в облачении какого-нибудь очень высокого церковного чина (причем облачение такое, чтоб обиделись все конфессии сразу). И начинает ей что-то доказывать, говорить… По картинке должно быть понятно, что он осуждает всех умерших, рассказывает и возмущается, какие они грешники (только неясно, что он-то неупокоенный во тьме бродит, праведник наш). В подходящий момент речитатива даже шарахает кулаком по тому гробу, над которым она плакала. Одновременно с началом припева – «айн!» - она резко открывает крышку гроба, и оттуда ее озаряют лучи света. Вид в профиль, она чем-то поражена.

А открывается ей история девушки-самоубийцы и ее возлюбленного, кратенько, на первую часть припева, которая еще без женского вокала, в 3-4 картинках, но ярких, красивых и показательных. Типа Ромео и Джульетта. Их свидание в саду, тихое и нежное. Он пусть будет из бедной и презренной семьи, она – из богатой и знатной. Его убивают ее родственники и зарывают как собаку где-то в поле или лесу. Она принимает яд, но ее хоронят в семейном склепе. Похороны, она так красиво в гробу лежит. И это и есть ее гроб (неважно, как он там оказался). Ведьма (ну, теперь-то понятно, что в хорошем смысле, от слова «ведать») быстро захлопывает крышку и обращается к распятию, просто смотрит. Со второй половины припева, с женским вокалом – «айн!» - от креста исходит яркое сияние, потом он вовсе исчезает, пространство как бы раздвигается, в темноту склепа врываются ярчайшие лучи света. Из света появляется Христос в белом одеянии с тихой любовью в глазах и грустью. Освободитель и Воскреситель. И начинается воскресение, гробы раскрываются, встают люди – красивые, просветленные, склеп наполняется светом. Идут к Нему, а Он – к ним, каждому что-то говорит, улыбается, берет за руки, некоторых обнимает… Это всё в припеве. Но не раскрыт только 1 гроб – той девушки. Он остался темным и неподвижным. Мужской голос – первосвященник-нежить – торжествует, опять доказывает ведьме что-то свое. Но на Христа как-то не глядит. Ведьма издали глядит на Христа с любовью и восхищением, но в основном – с вопрошанием. Скелета не слушает, ну его. Христос наконец посмотрел на нее с какой-то грустью. Она внезапно что-то поняла, повернулась к гробу, касается указательным пальцем вытянутой руки будто невидимой стены, пространство начинает вибрировать, круги от пальца – как от камня на воде. Пространство разверзается, она уходит в темноту (тут уже третий припев). Выходит в каком-то темном дремучем лесу или поле, мрачно. Останавливается на неприметном месте, протягивает руки к земле. Как власть имеющая, но со скорбью. Из могилы восстает убитый юноша, типа как в «Вороне», но она протягивает ему руку и выводит из могилы. Очень красивая сцена. Потом ведет за руку вновь сквозь пространство. Они выходят в склеп как бы из ниоткуда. И он видит свою возлюбленную, светлую, красивую, воскресшую, сидящую в гробе и как бы греющуюся под лучами Божественного света. Тоже в профиль, очень светло и красиво.

Ведьма слегка подталкивает его, обалдевшего, по направлению к ней, а сама смотрит на скелета: что теперь скажешь? Скелет в недоумении и почти в отчаянии – что же это творится?! Юноша подходит к возлюбленной, тихие, нежные объятия, и всё такое светлое. Встреча после вечной разлуки и теперь – навсегда… Это надо, чтобы чувствовалось по картинке. Тут 2 смысла – любящий не может жить без любимого + примирение и просветление мужского и женского начала (что?! Ну ок, по картинке это не поймешь, а вообще можно было бы и лгбт-пару ввернуть, вот это было бы круто… лгбт – Ромео и Джульетта наших дней). Это всё на протяжении припева. К ним подходит Христос. И вот тут, в конце, на протяжении женского вокала нужно показать самое главное. Он обнимает их и ведет с собой, любя их более всех здесь – как наиболее пострадавших и любивших. Вот, пожалуй, центральный образ: вид сзади, люди идут в свет, посередине Он уводит пару, но оглядывается и смотрит на нас. Что в этом взгляде – это уж надо почувствовать. Это можно было бы сделать даже в виде диптиха. Взгляд Его падает и на ведьму, и на скелет. Скелет весь скрючился и не может вынести этого взгляда, а она… Это картина, это надо видеть – лицо ее просветлено, она восхищена, серебряные украшения на ее траурном платье (траур по человечеству – символ) начинают нестерпимо сверкать. Это могло бы быть символом начала теозиса, преображения земли (серебро на черном – свет во тьме). Но второе ее движение – она трогает за плечо скелета, а другой рукой указывает на Христа, уходящего в свет, и кивает – не хочешь ли пойти за Ним? Но для скелета это неподъемно, он не может постичь всего этого - может быть, пока. Он в отчаянии отворачивается, как-то жалко съежившись. (Скелет – двойной символ – смерти и официальной церкви, проповедующей торжество ада, т.е. той же смерти). Христос уходит (не факт, что навсегда), и снова появляется распятие, которое даже отчетливо кровоточит… И это символ того, что Христос останется на кресте, пока все не будут преображены.

Ведьма же похлопывает скелета по плечу, может, даже как-то фамильярно – типа, может, потом одумаешься, я не прощаюсь (или – она печально смотрит на крест, вздыхает, тихонько хлопает его по плечу и уходит, иронично, но не зло улыбается – так-то, подумай) – может, на другие кладбища, оплакивать и уготовлять воскресение, а может, и к живым, проповедовать. Может, и народ-то чуть не сжег ее за проповедь «излишней» доброты и свободы… Скелет остается в раздумье. Она уходит сквозь стену склепа, и на стене остаются как бы серебряные блестки от ее побрякушек, они переливаются, затем всё медленно погружается во тьму, но на душе остается какая-то светлая надежда.

Это в описании всё хреново и неуклюже, но если нарисовать, а еще лучше – снять клип, это будет нечто!!!

Образ женщины в черном – не знаю, как он у меня появился. Это – некий посредник между мирами, но и живой человек, женщина, и очень красивая. Странствует, оплакивает, проповедует – и так до полного теозиса. Может, это символ той самой эсхатологической активности человека, которую проповедовал Бердяев. Да и предвестие Третьего Завета, возможно...

Примерно тот же образ у меня в фантазии на «Мгновение свободы», ну похожий. Мб как-нибудь расскажу[1] + фантазия на «Великие тропы бессмертия» - отличный был бы клип типа «славянское фэнтэзи». Я пыталась кое-что воплотить в рисунках, но крайне неуклюже… На бумаге выходит совсем не то, что в фантазии…

Самое главное – всё в этих сценах прекрасно. Тьма, в которой свет светит, красива и манит, но свет – тоже красив и вдохновляет. Свет сильнее, но тьма – его фон.

Тут мои рисунки по поводу этой фантазии, самой главной сцены - влюбленных уводит Христос - так и не зарисовала...

Пыталась что-то из готичных картиночек подобрать для образа ведьмы, но всё очень приблизительно. Тут хороши волосы и макияж, но платье не интересное, не хватает украшений.

Это, ну понятно, Луис Ройо, слишком сексуализировано, но побрякушки хороши, и драное мне всегда нравится))

Вот очень близко, но должно быть черное и серебро, и всё равно что-то не так или чего-то не хватает...

Это неплохо, но опять же побрякушек не хватает, волосы должны быть длиннее (хотя окраска очень даже), рукава - гораздо шире.

Это хорошо, но не совсем то. Вуаль - красиво, но непокрытая голова символизирует свободу.

Образ должен быть готично-цыганский - длинная широкая юбка, широкие рукава, волосы хотя бы до пояса, ну корсет, само собой, много украшений, татуировки и пирсинг - в принципе хорошо бы, но их надо отдельно продумывать)) гламура поменьше, гладкости, надо, чтобы что-то было драное, небрежное, но в меру...