blackmoon3712

Много причин. В основном – свободолюбие, широта сознания, честность (если уж ходить в церковь, то нужно принимать все их правила и уставы до конца, а я не только не могу, но и не хочу, т.к со многим не согласна) и свое понимание Бога, свое чувство Бога. (эх, знала бы я тогда, какой на самом деле там дурдом со всеми этими правилами – они же и сами там запутались уже давно. А то было чувство такое, мол, «не хочу воровать благодать», но это опять же не я выдумала, это мне так объяснили – мол, нельзя быть католиком и не принимать непогрешимость папы, так и в православии хлебай всё большой ложкой без разбора. Ну я так прикинула и поняла, что проще и честнее к ним вовсе не ходить.

Ремедиос Варо, "Разрыв". О да, это было примерно так)

Мотив, может, и не совсем верный, но само решение – правильное. Никогда не жалела о том, что не хожу в эти ларьки по продаже благодати, и нет, чаще всего ее продают не за деньги, а за отказ от своей личности, от достоинства, самоуважения, критического мышления, защиты своих границ. А вот о том, как меня успели отравить книжки из этих ларьков и недалекие «батюшки» - жалела и жалею до сих пор. Главное, и на маму свалить вину не получится – сама в это осиное гнездо полезла, никто меня туда не тащил.)

Прежде всего, там у них часто нет живого Христа, Христа как Богочеловека, у них Он – только Бог, а это огромное усечение и искажение. (конечно, они могут возмутиться – мы ж не монофизиты какие, мы православные. Извините – но по факту монофизиты, по всему строю вашей религиозной жизни, по речам, по молитвам, да по всему. Вы не видите Христа-человека, неудобен Он вам.)




Форд Мэдокс Браун, "Христос, омывающий ноги Петру"

Только и слышно – Господи, помилуй, не засади нас в ад. (как правило, неблагозвучными голосами) Нет, это не для меня.

Я вовсе не хочу сказать, что Таинства – лишь символы и образы, но восприятие Духа Св. возможно лишь благодаря состоянию верующего, и ничему иному. Бог действует везде, и внешняя церковь – вовсе не исключение. Исключений нет. Но все же истинное Таинство – внутри человека. Реальные Таинства – акты свободы, любви, добра, красоты, жертвы, покаяния. И что плохого в индивидуальной вере? Оо, тебе объяснят, тебе всё объяснят – от того, что гореть тебе в аду до того, что вера твоя ненастоящая, потому что не ходишь ты есть благодать из рук посвященных и вообще все религиозные собрания не очень-то перевариваешь – то фальшь, то фанатизм, то…

Но вообще сложно правильно понять Бога во всей этой византийской обстановке. Если честно, то я считаю, что внешняя церковь – хотя и вариант действия Бога и общения с Богом, но вовсе не лучший. Там совсем не говорят о Богочеловечестве, о свободе. Там неправильно воспитывают людей, если их вообще воспитывают. Угу. Калечат их там, так что лучше бы вообще не. Там слишком часто проповедуют дух рабства и удушливую, якобы христианскую любовь. Это не годится ни для таких, как я, ни для современного большинства.

В двух словах их вероучение. Ну, в четырех, буквально: Бог – всё, ты – ничто. А мы все-таки к Богу ближе, так что ну ты понял, да? Но это не только неприятно, это еще и страшная ложь.

Хорошая новость – истинное христианство утверждает свободу и достоинство человека, его ценность в глазах Бога, ценность его творчества. Оно ценит реальные, а не знаковые отношения между людьми. Оно обещает не разделение на рай и ад, а теозис.




Артур Хьюз, "Пробуждение Кадмона" (я хз, кто это)

Плохая новость, и эдак на 90% она перечеркивает хорошую – да только исповедовать истинное христианство куда сложнее, чем церковное, серединное. Свобода – это вовсе не вседозволенность, и нужно постоянно преодолевать себя (для формирования своей личности), и без всякого подстегивающего страха ада. А я сейчас считаю, что главное – милость, милосердие. Преодолевать себя просто устала. Может, я преодолевала не в ту сторону, не для той цели и вообще не так, но какая разница, если сил не осталось? Бога нужно любить, а не бояться – а любить сложнее, любовь – мука. Ну конечно, как иначе-то у меня может быть… Сначала знать не знаем, где свои границы, а где чужие, и туда же – страдать. Тоже надоело, кстати. «Склеиться» с любимым человеком – плохая идея, конечно, но идет из детства, получается… Христу нужно подражать, а не расшибать перед Ним лоб в поклонах – а расшибить лоб куда проще. Но в чем подражать – понимают это весьма по-разному. Для меня, прежде всего – в милосердии и достоинстве. Нравственные ценности нужно творить, сообразуясь с учением Христа, многие ценности нужно переосмыслить, переоценить – а ведь следовать четкому кодексу проще. А дело не совсем в «проще» - мне, например, как раз следовать было невыносимо… не в этом дело, и всегда ли «проще», «легче» - непременно плохо? Думать надо своей головой, действовать по своей совести и свободно – а выполнять приказы куда проще. Не всем, опять же. Вот Бердяев писал, что свобода трудна, а рабство легко. Оно так, с одной стороны, но с другой, ведь слишком ясно, что для него как раз рабство было невыносимо, а свобода – его стихия. Да, он платил за нее, но плата за рабство была бы для него несравненно выше. Опять же, он почему так написал? Ну вот потому что считается, что трудное – почетно, а легкое не стоит уважения, вот он таким образом и делает свободу почтенной. Придает ей приличный статус, как это ни странно) А если она легка, то вроде и ценности не имеет. А это очень спорное утверждение, кстати. Да, трудности есть везде, но их должно перекрывать нечто более важное – смысл, удовлетворение… А если сплошные трудности, то ну его нафиг, и делать ничего не захочется, а уж преодолевать – тем более. Вот у меня сейчас – так. Дробь должна быть положительной, а эти самые трудности – внизу (числитель это или знаменатель, я не помню). Формула счастья от гуманитарияJ Ведь для истинной свободы нужно управлять собой, а это сложнее, чем быть управляемым. Я сейчас не совсем понимаю, что значит управлять собой, и разве управляемые не управляют собой же, только по внешней команде? Но разве так просто отличить, где внешний императив, а где – твой собственный голос?.. Плюс нет никаких гарантий в этом мире. И есть еще много-много такого…

И я прекрасно сознаю, что, по сути, пока очень недостойна такой прекрасной веры, недостойна своих мыслей и своего бунта. Как, впрочем, и Ницше с Толстым;) но что-то не особо легче от этого) Но мне теперь – только вперед. И это правда.




Кэй Сэйдж, "Проход" - и ее творчество мне тоже очень близко...

Ибо что я делаю особенного? Ничего. Очень мало делаю для реализации своей личности, очень ленива… или просто нет сил, а? Да и что такое эта самая "реализация"? Я знаю, что мне нравится, что люблю, что мне нужно. Но как соединить это с обязательным?.. Но даже без этого вопроса - я не всё делаю из того, что люблю, а для некоторых вещей даже другие люди нужны.

И никто вам не скажет четко – вот, теперь ты имеешь Духа или вот, теперь с тебя сняты грехи, нет, сами, всё сами. И никаких гарантий, т.к. Бог действует через свободу, т.е. слишком уж причудливо, чтобы Его понятьJ А священникам Он никаким не подчиняется, даже не думайте.

Я вовсе не против внешней церкви. А она нередко против меня, даже самая добрая и либеральная, заметьте. Она, как минимум, отрицает мое существование. Я против того, что она уводит в сторону и искажает христианство. Если бы она отражала и воплощала Истину!.. Конечно, отражает, но крайне мало. Но вера всегда неизбежно профанируется ради массы. Ради кого? Масса потому и масса, что можно на нее повлиять, так что нет, не ради нее. Что делать? Основной вопрос: как поднять массу? Э нет, основной вопрос сейчас – как бы ее не обыдлять окончательно. А как поднять, давно известно – просвещение, гуманизм. Вопрос не в том, как сделать всех гениями или интеллигентами, этого не будет никогда, вопрос в том, как сделать всех людьми – сложно, но можно. Опускаться до нее неправильно. А обыдлять ее и вовсе грешно. Пусть будет внешняя церковь, она нужна хотя бы как слабое напоминание о Боге, но зачем же постоянно искажать учение Христа и унижать человека? Некоторым даже напоминать о Боге противопоказано – в их интерпретации Его легко за сатану принять! А сколько я в катехизисе митр. Филарета нашла перевираний самого Евангелия!.. О формализме и излишних упрощениях я и вовсе молчу!

Свобода – не для массы. Чтобы быть свободным, нужно управлять собой. Как выйти из состояния массы, сделать каждого – автономным? См. выше курсив 2016-17 года, интеллигенция непризнанная))

Я в эйфории от Sonne Rammstein , и мне внезапно представилось то, что могло бы быть серией рисунков, а то и целым клипом, и отвечаю, что много лучше их белоснежки и семи шахтеров… И не просто лучше, а шикарно было бы, если снять хорошо…

В самом начала, при отсчете, толпа с факелами гонится за ведьмой. Ведьма, разумеется, очень красивая брюнетка в черном длинном платье с рукавами-крыльями и серебряными побрякушками. Вид погони – как бы сбоку на узкий длинный мост. Ночь. В конце – вход в пещеру. Она вбегает в пещеру, тут начинается в музыке тяжеляк, а в картинке – камнепад. Вход завален, никто не успел, но никого и не придавило. Разве паре людей прищемило одежду (сначала было – женщинам подолы, теперь думаю, не сексизм ли это, пусть и мужикам что-нибудь прищемит, ну из одежды, я ж не садист), чему она по ту сторону ехидно улыбается. Но ни у кого ни царапины. Она же уверенно осматривается. Темный коридор. Идет, недалеко на стене – факел, она берет его, и с факела ей на руку переползает змея. Она ее гладит, змея уютно устраивается у нее на груди (декольте должно быть, да). Пусть это выглядит зловеще и красиво. Она же идет и осматривает коридор. Камень сменяется кладкой, кладка – письменами, рисунками, барельефами (ну как бы развитие цивилизации). За ней следует какая-то непонятная тень. Барышня уверена в себе, знает, что делает и куда идет. И вот перед ней, ближе к первому припеву, огромные резные каменный двери, двойные. Она целует и отпускает змею, и с некоторым усилием распахивает их, и тут грянет первый припев. Вид сзади, движение красивое, слитое с музыкой (когда двери открывает). Она оказывается в огромном склепе – высоченные колонны, много каменных гробниц (гробов, саркофагов, красивых, нет, разных), потолок и стены теряются в темноте. Пусть это будет образом умершей части человечества, но не всего, как будет видно в дальнейшем. Ходит по залу, даже кружится, осматриваясь. Всё это в тему припева, прекрасно. В подходящий момент припева она видит огромное распятие, и с чувством ему поклоняется. Вид сзади, движение грациозное, искренне почтительное, осмысленное, от души, но без потери собственного достоинства, не рабское. Потом всё ходит, касается рукой гробов, останавливается над одним, кладет на него руку и безмолвно плачет – просто, без искажения лица, глаза закрыты, текут слезы, мб кровавые (это в соло после припева).



Когда уже начинается мужской вокал, из темноты выступает… я раньше хотела, чтоб демон, но лучше, намного лучше пусть будет скелет в облачении какого-нибудь очень высокого церковного чина (причем облачение такое, чтоб обиделись все конфессии сразу). И начинает ей что-то доказывать, говорить… По картинке должно быть понятно, что он осуждает всех умерших, рассказывает и возмущается, какие они грешники (только неясно, что он-то неупокоенный во тьме бродит, праведник наш). В подходящий момент речитатива даже шарахает кулаком по тому гробу, над которым она плакала. Одновременно с началом припева – «айн!» - она резко открывает крышку гроба, и оттуда ее озаряют лучи света. Вид в профиль, она чем-то поражена.



А открывается ей история девушки-самоубийцы и ее возлюбленного, кратенько, на первую часть припева, которая еще без женского вокала, в 3-4 картинках, но ярких, красивых и показательных. Типа Ромео и Джульетта. Их свидание в саду, тихое и нежное. Он пусть будет из бедной и презренной семьи, она – из богатой и знатной. Его убивают ее родственники и зарывают как собаку где-то в поле или лесу. Она принимает яд, но ее хоронят в семейном склепе. Похороны, она так красиво в гробу лежит. И это и есть ее гроб (неважно, как он там оказался). Ведьма (ну, теперь-то понятно, что в хорошем смысле, от слова «ведать») быстро захлопывает крышку и обращается к распятию, просто смотрит. Со второй половины припева, с женским вокалом – «айн!» - от креста исходит яркое сияние, потом он вовсе исчезает, пространство как бы раздвигается, в темноту склепа врываются ярчайшие лучи света. Из света появляется Христос в белом одеянии с тихой любовью в глазах и грустью. Освободитель и Воскреситель. И начинается воскресение, гробы раскрываются, встают люди – красивые, просветленные, склеп наполняется светом. Идут к Нему, а Он – к ним, каждому что-то говорит, улыбается, берет за руки, некоторых обнимает… Это всё в припеве. Но не раскрыт только 1 гроб – той девушки. Он остался темным и неподвижным. Мужской голос – первосвященник-нежить – торжествует, опять доказывает ведьме что-то свое. Но на Христа как-то не глядит. Ведьма издали глядит на Христа с любовью и восхищением, но в основном – с вопрошанием. Скелета не слушает, ну его. Христос наконец посмотрел на нее с какой-то грустью. Она внезапно что-то поняла, повернулась к гробу, касается указательным пальцем вытянутой руки будто невидимой стены, пространство начинает вибрировать, круги от пальца – как от камня на воде. Пространство разверзается, она уходит в темноту (тут уже третий припев). Выходит в каком-то темном дремучем лесу или поле, мрачно. Останавливается на неприметном месте, протягивает руки к земле. Как власть имеющая, но со скорбью. Из могилы восстает убитый юноша, типа как в «Вороне», но она протягивает ему руку и выводит из могилы. Очень красивая сцена. Потом ведет за руку вновь сквозь пространство. Они выходят в склеп как бы из ниоткуда. И он видит свою возлюбленную, светлую, красивую, воскресшую, сидящую в гробе и как бы греющуюся под лучами Божественного света. Тоже в профиль, очень светло и красиво.



Ведьма слегка подталкивает его, обалдевшего, по направлению к ней, а сама смотрит на скелета: что теперь скажешь? Скелет в недоумении и почти в отчаянии – что же это творится?! Юноша подходит к возлюбленной, тихие, нежные объятия, и всё такое светлое. Встреча после вечной разлуки и теперь – навсегда… Это надо, чтобы чувствовалось по картинке. Тут 2 смысла – любящий не может жить без любимого + примирение и просветление мужского и женского начала (что?! Ну ок, по картинке это не поймешь, а вообще можно было бы и лгбт-пару ввернуть, вот это было бы круто… лгбт – Ромео и Джульетта наших дней). Это всё на протяжении припева. К ним подходит Христос. И вот тут, в конце, на протяжении женского вокала нужно показать самое главное. Он обнимает их и ведет с собой, любя их более всех здесь – как наиболее пострадавших и любивших. Вот, пожалуй, центральный образ: вид сзади, люди идут в свет, посередине Он уводит пару, но оглядывается и смотрит на нас. Что в этом взгляде – это уж надо почувствовать. Это можно было бы сделать даже в виде диптиха. Взгляд Его падает и на ведьму, и на скелет. Скелет весь скрючился и не может вынести этого взгляда, а она… Это картина, это надо видеть – лицо ее просветлено, она восхищена, серебряные украшения на ее траурном платье (траур по человечеству – символ) начинают нестерпимо сверкать. Это могло бы быть символом начала теозиса, преображения земли (серебро на черном – свет во тьме). Но второе ее движение – она трогает за плечо скелета, а другой рукой указывает на Христа, уходящего в свет, и кивает – не хочешь ли пойти за Ним? Но для скелета это неподъемно, он не может постичь всего этого - может быть, пока. Он в отчаянии отворачивается, как-то жалко съежившись. (Скелет – двойной символ – смерти и официальной церкви, проповедующей торжество ада, т.е. той же смерти). Христос уходит (не факт, что навсегда), и снова появляется распятие, которое даже отчетливо кровоточит… И это символ того, что Христос останется на кресте, пока все не будут преображены.

Ведьма же похлопывает скелета по плечу, может, даже как-то фамильярно – типа, может, потом одумаешься, я не прощаюсь (или – она печально смотрит на крест, вздыхает, тихонько хлопает его по плечу и уходит, иронично, но не зло улыбается – так-то, подумай) – может, на другие кладбища, оплакивать и уготовлять воскресение, а может, и к живым, проповедовать. Может, и народ-то чуть не сжег ее за проповедь «излишней» доброты и свободы… Скелет остается в раздумье. Она уходит сквозь стену склепа, и на стене остаются как бы серебряные блестки от ее побрякушек, они переливаются, затем всё медленно погружается во тьму, но на душе остается какая-то светлая надежда.

Это в описании всё хреново и неуклюже, но если нарисовать, а еще лучше – снять клип, это будет нечто!!!

Образ женщины в черном – не знаю, как он у меня появился. Это – некий посредник между мирами, но и живой человек, женщина, и очень красивая. Странствует, оплакивает, проповедует – и так до полного теозиса. Может, это символ той самой эсхатологической активности человека, которую проповедовал Бердяев. Да и предвестие Третьего Завета, возможно...

Примерно тот же образ у меня в фантазии на «Мгновение свободы», ну похожий. Мб как-нибудь расскажу[1] + фантазия на «Великие тропы бессмертия» - отличный был бы клип типа «славянское фэнтэзи». Я пыталась кое-что воплотить в рисунках, но крайне неуклюже… На бумаге выходит совсем не то, что в фантазии…

/2008, 2016-17 доп./

Очень хочу записать свою более-менее законченную интерпретацию христианства. И хотя вроде как "вдохновения" нет и даже голова болит, а все равно хочется. Главное, чтоб хотелось...

Попытаюсь. На самом деле, никто не может толком объяснить, в чем смысл жертвы Христа, как Он своей гибелью спас людей. Обычно это выходит какая-то диковатая судебно-юридическая теория, пусть даже и поверхностно-логичная, но жуткая и сухая. И совсем-совсем непонятная - якобы Бог удовлетворился жертвой крови невинного за грехи людей... Нет, совсем не ясно. Хотя, конечно, в жертвоприношении есть древний и даже "изначальный" смысл. Но, думается, все равно посюсторонний и дикий.

У меня же в последнее время вырисовывается вот что. "Бог основал свое дело на свободе." Это видно сразу, и об этом я писала. Но Он заранее согласился в таком случае на мучения множества людей, порой лично совсем не виноватых. Это-то и возмущало Ивана Карамазова. И с этим никак нельзя было бы согласиться, не будь Христа. Как бы ни толковали о зле в мире, о Промысле Божьем... Одни, типа Леонтьева, прямо видят действие Бога в страданиях и даже в насилии. Само собой разумеется, что "Бога-Пантократора, Который непосредственно управляет всем, который в чуме и войнах" ради каких-то там высших целей (да и вовсе не высших, а просто ради наказания) - да, такого Бога принять нельзя. Но даже если радикально это пересмотреть и сказать, что Бог вовсе не управляет миром, следовательно, не управляет злом в нем, что зло происходит вопреки Его воле, но из-за допущенной Им свободы... Это действительно так, иначе и мыслить нельзя. Но даже тут неизбежна - ответственность Бога за зло, не только человека. Бог допустил свободу, ее нельзя было не допустить, иначе не было бы человека как Его образа и подобия... Тем самым Он допустил и зло, и пусть это было необходимо по всем параметрам (горький путь испытания человеком собственной свободы) - но все же за допущение Он несет ответственность. Это необходимо признать. Тут - трагедия. Далее делаю такой вывод, на который не осмелился даже Бердяев. Но Бог любит человека, и никак не мог оттуда, сверху просто наблюдать, как оно там. Нет, Он любит, иначе не был бы Богом. И вот Он спускается в мир, чтобы разделить страдания человека (в этом смысл!), чтоб Ему никто не мог сказать: "Тебе-то сверху легко говорить", но главное - из-за бесконечной любви: "Любящий разделяет долю любимого". И вот смысл-то весь в том, что на кресте... на кресте Христос-Богочеловек искупал вину не только человека, не исключительно человека, но и Бога! Вот смысл этой вселенской мистерии. Ведь, если понимать серьезно, вина как Бога, так и человека, реально почти неуловима, но не менее реально она - есть.

И тут сразу всё ясно, всё становится на свои места! Вот чем велико христианство - силой Любви! И вот далее идет процесс просветления свободы - любовью, мистический процесс сошествия во ад (это у Бердяева очень хорошо). Вот она, тайна Голгофы, тайна свободного страдания Богочеловека, искупления двойной вины. И даже не искупления... просто - единения в любви, любящий следует за любимым. И конечно, образ страдающего Бога не насилует. Богочеловек страдает свободно за свободу, Им же допущенную... чтобы человек был человеком. Это очень сложно, но и тут же - очень просто! И в связи с этим абсолютно понятен рисковый характер христианства. Христос вовсе не обещал благополучия в этом мире! Знаете, почему? Вовсе не потому, что благополучие - грех. Вовсе не всегда оно - грех. И совсем не потому, что голодать полезно для спасения души и т.п. Напротив, порой и вредно. Ясно читаю в дневнике Лидии Бердяевой: "Зло потому в мире, что Бог действует только через любовь и свободу. Он никогда не останавливает зло насильно." Еще раз: это ни с кого не снимает ответственности, хотя это и очень правильно. В этом трагедия.

Как часто хочется, чтобы зло, хотя бы зло предельное, было насильно остановлено Богом, и мне очень хочется, но - нет, нельзя! Отсюда - далеко идущие выводы. Отсюда - страшный, рисковый характер христианства. Практическая необеспеченность, неприспособленность, неустроенность христианства. Это в высшей степени не благополучная религия. Не удобная для этого мира, для данных условий. Сложно человеку до конца принять ее. Конечно, Бог отвечает на наши молитвы, исполняет наши просьбы... Но Он никогда не действует и не будет действовать через насилие, это надо помнить. Именно в этом смысле Бердяев сравнивал Бога с полицейским - Бог за руку не хватает. Отсюда чудо христианской религии - верить не во всемогущего господина, нет. Т.е. быть готовым к тому, что здесь тебе могут и не помочь. Здесь с тобой могут случиться страшные вещи. Это очень страшно принять. Конечно, все равно до конца будешь надеяться на лучшее, из трусости, но... Осознать это до конца, осознать, что по своим принципам действия Бог вовсе не всегда... А ведь это и значит - разделить Его крест. Что Он разделил наш, что мы - Его, двусторонняя связь. Он здесь был неблагополучен - и мы д.б. к этому готовы. Но это не должно стать замкнутым кругом и выродиться в культ страдания, нет. Он бы хотел быть тут счастлив, но по местным условиям - невозможно. Так и мы. Только мы еще другим жизнь делаем невыносимее. Надо хотя бы не умножать зла, как говорил Толстой, хотя бы...

Но и, стоит помнить - Он испытал в точности наши страдания. Если бы мы не причиняли такое зло друг другу - и Его жертва не была бы столь страшной. Если бы мы не распинали на крестах людей - и Он бы там не оказался. Если бы мы не убивали - и Он умер бы "естественной" смертью. Поразительно, Он любовью Своей разделил всё до донышка... Это все из-за нас, Он наши муки разделил. Следовательно, нужно посильно менять этот мир, чтобы люди не страдали, но самому быть готовым к страданию... И это не значит мучить себя и специально нарываться, нет, и жертвовать собой действительно нужно крайне редко. Это просто значит быть готовым к тому, что тебе никто не поможет... Иначе невозможно ведь объяснить пламенную веру мучеников. Они не возмущались, что Бог не спасет их здесь, они если и не понимали, то чувствовали...

Это всё и значит - просветленное страдание, сложнейшая тема... Я знаю, что это всё бессмысленно - но смотрю на Тебя и пытаюсь идти за Тобой, принимая страдания как Ты. Изживание. Вот единственный смысл. И после этого - всё, Бог оправдан! Он каждому говорит: "Мне тебя очень жаль, ведь Я и Сам страдал и страдаю"!

(И снова благословенный Симеон Соломон - "Да будет воля Твоя" и просто - Христос в терновом венце... Чувствовал и выражал куда больше иных иконописцев. Кстати, вполне сознательно - перешел из иудаизма в католицизм.)

Был у меня об этой картине любопытный письменный диалог с одной дорогой подругой. Для блога придется переделать - смысл ее слов передам без цитат, свои реплики немного подредактирую. Резковато я ей отвечала, но мы об этом пока не говорили.

Она: люди еще мало знали, не были в космосе и поэтому думали, что Бог действительно существует.

Я: Причем тут космос, если Бог, по представлениям верующих, невидим и недосягаем в принципе? Раньше таким недоступным местом представлялось "небо" именно потому, что оно недоступно, но и то - образованные люди всегда понимали, что Бога нет где-то там в материальном космосе, Он - в мире невидимом.
В том и суть веры, что ее нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Но изучать, конечно, можно)

Она: хочу понять, что испытывали люди, когда Реформация стала противодействовать их привычной религии.

Я: У меня тут такое чувство, будто ты пытаешься связать Реформацию с атеизмом. Но как? Ведь Реформация была, как верно заметил Ницше, "реанимированием" христианства. Связь атеизма с Реформацией можно выявить, наверное, но только косвенную - в части принципа свободы вероисповедания, например, или развития критического мышления, но последнее навеяно, скорее, общим духом эпохи Возрождения. В общем, с этой косвенной связью надо разбираться очень серьезно. (Хотя бы и потому, что Лютер крыл разум последними словами, а Кальвин вообще устроил из Женевы казарму и жег людей. Реформация и Возрождение - разные, хотя и пересекающиеся, процессы.)

И прав, по большому счету, Хёйзинга, писавший, что Северное Возрождение в искусстве - по сути и не Возрождение, а продолжение, поступательное развитие Средневековья...

Она: так насчет картины. Люди не могли проверить, есть ли Бог, рушился 1500-летний уклад общества, открылась свобода выбора.

Я: Не было никакого единого уклада за эти 1500 лет - был эллинизм, потом "темные века", потом средневековье, в том числе "Высокое", потом Возрождение. Всё было очень даже по-разному. То есть ты права, что уклад рушился (и об этом хорошо у того же Вебера), но ему было сильно меньше 1500 лет. Свободного выбора между чем? До выбора между верой и атеизмом тогда дошли единицы. Остальные еле-еле доползли до разного понимания веры (католики и протестанты).

Она: мне кажется, Гольбейн изобразил мертвого Христа, как павшую христианскую веру, сраженную Реформацией. Или, возможно, как Христа, уставшего от вечных войн.

Я: Да в смысле сраженный?! Реформация основывалась на глубокой вере - не в Папу, не в церковь, а именно во Христа. Реформация изначально мыслилась как реформы внутри католической церкви, но она не пошла ни на какие уступки, и возник раскол, но именно между верующими.
Она: получается, там ведь Христос "фак" показывает, см. Пола Экмана, "Психологию лжи"
(скажу честно - без нее я бы там фака не увидела)))

Я: Вот тут необходимо прояснить 2 вещи. 1. Возможно ли опираться на Экмана как на научный авторитет? Не относится ли он к попсовой психологии, которой нынче навалом? Я не знаю, потому и задаю этот вопрос. 2. Но самое главное - мы должны оценивать жесты с точки зрения культурологии. По крайней мере, надо быть уверенными, что в Европе того периода этот жест означал именно то, что сейчас. Надо уточнить) И это безумно интересно! Так что вопрос у тебя возник хороший.
И это если не углубляться в отвратительную патриархатную сущность этого жеста!.. (секс не как радость, а как доминирование, утверждение в иерархии, насилие)

Она: этим жестом Христос "посылает" мир, погрязший в грехе? Или (и вот это гениально, я считаю) отвергает Отца, пославшего Его в такой мир? (если действительно "пославшего", без воли на то самого Сына, то это было бы логично. Но - "не так всё было"!) Или это жест по отношению к ситуации, происходящей в мире в данный момент? (Ну тогда этот жест вечно актуален, ха, если бы не его противная сущность...)

Я: Еще очень важно узнать побольше про художника, Гольбейна Младшего. Да, он был атеистом (с чего я это я взяла?! я не знаю, и сейчас копать не хочу), и, насколько я знаю, эта картина всегда воспринималась в европейской культуре как выражение атеизма, очень смелое и вообще одно из первых. Но как Гольбейн стал атеистом? Что сам по этому поводу думал? Как картину воспринимало его интеллектуальное окружение?

Она: непонятно также, мертвый это Христос или просто измученный, но пока живой, ведь у мертвого человека едва ли может быть так напряжена рука.

Я: Точно? Я вообще в паталогоанатомии ничего не понимаю, потому и спрашиваю.
Для меня-то на картине однозначно мертвый Христос, в этом-то весь и смысл!! Но она сомневается.

Я: На самом деле, мысль твоя очень интересна... В принципе, я не вижу ничего невероятного в том, что Гольбейн действительно изобразил Христа, посылающего людей (а то и Бога) куда подальше, но тогда встанет очень интересный вопрос: конечно, художник сам думал, что кощунствует, но бессознательно он задел очень важную тему, по сути религиозную! Просто, как бы это тебе объяснить... со смыслом могут кощунствовать только глубоко верующие люди, а тут смысл ого-го. Впрочем, вера иногда может быть и "латентной", скрытой от самого человека в глубине его души. В общем, бездонная тема!
Еще хочу напомнить тебе, что в романе "Идиот" Достоевский понимает смысл этой картины вполне традиционно: мол, смотрите, как натуралистично выписан измученный труп - ведь это невозможно никак, чтобы Он воскрес! (ну, не Достоевский, а князь Мышкин, это не одно и то же) Вполне возможно, что так думал сам художник, его окружение и последующие просвещенные европейцы. Но это довольно наивный атеизм, опять же, получается, ведь верят как раз в невозможное, в возможное не надо верить, его просто знают. Вера - это именно о невозможном, в этом ее смысл.
Но с другой стороны, их можно понять - веками людей буквально заставляли верить не просто в Бога и что-то такое возвышенное, а часто в откровенный бред и суеверия, вот они и взбунтовались против веры в целом, это логично.
Но у Достоевского из этого там разворачивается захватывающий протест против смерти и власти бездушного круговорота природы над человеком. Было бы интересно обсудить это с тобой.
***
В том-то и смысл, что Христос умер по-настоящему! Так что на самом деле картина не противоречит вере, а отражает ее суть.

Другое дело, что Христос выглядит не просто изможденно и беспомощно - такие картины есть, это не редкость. Он выглядит намеренно антиэстетично. На лице будто кривая усмешка, борода торчит некрасиво, да еще и "фак" этот.

Бесполезно задавать вопрос "что этим хотел сказать художник?" - скорее всего, ничего, художники существа не очень рефлектирующие в большинстве своем, это те же пифии. Сами они могут толковать свои произведения крайне наивно, че уж там. Неважно, что хотел, важно - что сказал, что мы услышали/увидели. А увидели потрясающую антиэстетику, которая, вот новость, и сочувствия не вызывает, а только отталкивание и ужас. Ужас смерти и отталкивание от безобразного. Да-да, это прекрасному Христу легко сочувствовать, а тут бродяга какой-то, бомж, прости Господи. Но как раз таким людям в первую очередь Он и заповедал сочувствовать, не? Так что и в этом смысле картина очень даже христианская!

(С другой стороны, ведь тело-то по форме и пропорциям - все равно прекрасно. Смерть еще не изуродовала его, и палачи не очень-то преуспели.)

Ну, и гениален даже формат картины - узкий ящик, гроб, тесное, душное пространство смерти... Как будто безысходность, а выбраться всё равно хочется, потому что ну невозможно так. Такая явная запертость - сразу ужасна, но она же и порождает мгновенное желание выбраться. Гениальная картина о смерти, но и о вере тоже.

ЗЫ.А с другой стороны, пригляделась... и не усмешка, а скорее беспомощный крик ужаса, задавленный смертью, смерть обезображивает и обессмысливает, но - рука будто все еще продолжает царапать простынь, будто тело все еще не согласно умирать... тут бунт в самой кромешной безысходности, по всей видимости и по всем вероятностям - "бесполезный", а то и "нелепый", согласно некоторым философам, но... Христианство как раз - про это "но".

Нет, все-таки даже Христос Гольбейна для меня - Непокорённый.

ЗЫ еще. А та моя подруга скорее атеистка, как можно догадаться, но это меня не напрягает совсем и не мешает взаимному уважению и симпатии. Меня напрягают традиционные верующие, это да, с ними тошно. С воинствующими атеистами тоже как-то неприятно, стараюсь держаться подальше. Хорошо с верующими, атеистами и агностиками, которые либеральные и терпимые (не ко злу).

Ага, "цель и предназначение человека - создание Царства Небесного на земле" - ведь 50%. Только вот не понимали как будто... чтобы все были сыты и здоровы - вполне возможно, чтобы счастливы - нет. Да и Чернышевский понимал, представляя себе ситуацию: любимая женщина уходит к другому. Возможно сделать так, чтобы мужчина не имел права ее за это убить или вообще как-то навредить. Но невозможно сделать так, чтобы мужчина при этом не страдал. Трагедии будут и в благополучии, в этом отличие "земного рая" от Царства Небесного. Люди все равно будут страдать, только по более тонким причинам. Но это не повод не стремиться к земному благоденствию.

Боже... Герцен и Белинский никогда не считали, что "если нет бессмертия души, то все позволено". Хотя, Белинский одно время к этому приближался, но Герцен - никогда, у него были твердые гуманистические убеждения. Всё позволено... да вспомните, что христиане творили. Думали они примерно так: "всё позволено, если успею исповедаться". Мало того - порой додумывались каяться в том, что недостаточно жестоки к ближним своим... Так что тут Достоевский промахнулся. Вообще же он копал глубже, не останавливался на понимании Бога как сдерживающий силы. Достоевский вовсе не оперировал схоластическими категориями, он исследовал человеческую природу, да не поверхность ее, а иррациональные бездны. Именно бездны и не учли рационалисты, поэтому вот в чем Достоевский 100%-но прав: "мой идеализм реальнее ихнего реализма". Образ же Кириллова он трактовал вовсе не как предельное выражение своеволия (это толкование возможное, но не единственное), а как человека, жертвующего собой ради других, это его слова. (впрочем, если учесть мое негативное отношение к культу страдания - это тоже ведь нехорошо. Христос страдал не для того, чтобы мы умножали боль, а вообще-то прямо наоборот) В глубочайших своих прозрениях Достоевский далеко уходил от монархического понимания Бога. Конечно, своеволие Достоевского гораздо ценнее детерминизма Чернышевского, не только из-за реальности, но и из-за утверждения свободы. И естественно, научный подход "неприменим к вопросам личной веры" - да и к вере вообще. После Канта стыдно смешивать веру и науку.

Да что за черт, Иван Карамазов не был позитивистом! Что вы! Разве позитивисту знакомы такие глубины, такие нравственные мучения?! Позитивист спокойно отнесся бы к неким жертвам во имя общего блага, а он из-за слезинки ребенка мучился! В сопоставлении с "мировой гармонией"! Да где у автора глаза?!

Атеизм - это тоже вера. Если он сознательный, если человек цепляется за него, спорит, защищает, то - вера. Вера в то, что Бога нет)

Далее очень верно. Левые радикалы часто выходили из семинарий[1], было "прочтение современных событий в терминах священной истории". Было - "атеизм превращался в религию". Было - "жертвенное рвение", апостольство, мученичество. Достоевский "чувствовал, что русский атеизм тесно связан с православием" (тот же аскетизм Рахметова). "Атеизм самый полный ближе всех, может быть, к вере стоит" - вот это глубоко. "Ореол святости" мучеников-атеистов не только был, но и был оправдан. Чернышевский был поистине святым человеком, и я полностью принимаю и слова Некрасова в "Пророке" ("он будет на кресте, его послал Бог гнева и печали царям земным напомнить о Христе"), и слова Герцена: "позорный столб Чернышевского - товарищ Креста". На самом деле, у Креста много товарищей - и позорные столбы, и колы, и костры, виселицы, гильотины, плахи и т.п. А тем, кто обзывал Чернышевского "бесом, принявшим вид ангела", спешу заметить... Два факта, для примеру. Когда митр. Филарет устроил молебен "о спасении отечества", радуясь убийству декабристов - тогда молились не Богу. Когда истово поклонялись извергу Муравьеву-вешателю, посылали ему иконки и проч., за то же самое "спасение отечества" - прославляли не Бога. Можно с именем Божьим на устах, даже с верой в сердце творить всякие пакости и зверства и в сущности поклоняться сатане, а можно, рационалистически отрицая Бога, любить людей и делать добро, и тем самым служить Богу. Те, кто именем Бога причиняли страдания людям, унижали их, эксплуатировали (пусть они были даже в рясе с крестом на всё пузо, а уж корона меня вовсе  не волнует) - вот те истинно волки в овечьих шкурах.

Далее рассуждение о ЧД, о "людях реальности" и т.п. - по-моему, пустые слова, не суть. Впрочем, важна тема активности человека - получается, что сознание изменяет бытие. Правда про "уникальное смешение" - православие, христианский социализм, утилитаризм, позитивизм, эстетика реализма + остатки мистицизма... вера в безграничные возможности разума + романтическая вера в безграничную силу искусства...

В целом, написано не слишком глубоко и слишком отстраненно - непонятна позиция автора, я такого не люблю. Если не иметь собственной заинтересованности, пристрастия, то и невозможно понять ничего изнутри, только снаружи... Ничего не получится, если  не пропускать всё через себя. Впрочем, несмотря на некоторые чудеса Чернышевского, Достоевский бесспорно более гениален, т.к. копал глубже.

"Эпоха реализма", смена эпох... они-то меняются, а где истина?!

Впрочем, сейчас думаю, что Достоевский и Чернышевский хороши и плохи каждый по-своему: Достоевский хорош как мистик и провидец, но ужасен в политических и социальных вопросах, Чернышевский - наоборот. У каждого своя правда и свои заблуждения.  А в целом, написано довольно терпимо, но - поверхностно.