"Оо, у меня новый подвиг: насыпала себе в творог вместо сахара лимонной кислоты, причем не сразу это поняла, причем банка была подписана, но с другой стороны)))"

*

Была на выставке "Ангелы 20 века", подпиталась какой-никакой метафизикой.

Рада была увидеть Врубеля,



Гончарову,



да пожалуй и Нестерова.



А посвящение-то Врубелю от Василия Денисова каково!

Некоторые художники помладше тоже зацепили.

Сергей Якобчук, "Ангельский образ" - это сразу на входе было, я замерла.

Александр Рычков-Галактионов, "Ангелы земли"

Отличная стилизация, по-моему

Александр Некрасов, "Троица". люблю такое...

Павел Кондратьев, "Сестра милосердия" - метафизичность образа таки перекрывает примитивный посыл

о да, наш Питер такой,



такой



и даже такой...



(Игорь Купряшин, Игорь Петров и Валерий Мишин соответственно)

Олег Жогин, "Согласие" - еще бы не согласие, чуть не воскликнула я, им же же крылья пригвоздили!

Павел Кондратьев, "Ангел", из серии "Воспоминая о древнерусской живописи"

Татьяна Глебова, "Чехословакия. Надгробие." - заворожило, я сама иногда хочу так рисовать...

А вот эти ангелы Марины Спивак привлекли меня сочетанием твердого мрамора и мягких форм...

Александр Простев, "Воскресный день" - даже не знаю, что тут больше меня притягивает - "девственная" белизна абсолютно нетронутой бумаги или знойно-загорелые ступни вроде как небесного существа))

Борис Сергеев, "Врата рая" - сюжет тривиальный, но сама по себе резьба по дереву мне очень понравилась, и фон эффектный

Елена Лаврищева, Владимир Маковецкий - эффектная композиция из стекла, было бы круче, если б вокруг нее можно было ходить...

*

Норм на работе поговорили c Н., благо возможность была)

не забыть поговорить про слона в комнате! до сих пор не поговорили, сказано лишь, что речь пойдет о том, что мы "не одинаковые" - таки да, это до сих пор не всегда легко бывает принять.

Она очень театрально рассказывала о своих переживаниях, а потом еще беспокоилась, не способствует ли такая демонстративность сомнениям в искренности. Мм нет, ничуть, и театральность я люблю, сама такая. И слушать ее мне, как правило, очень интересно (оказывается, бывает и так).

*

терапия. 5 печенек) меня поняли и на моей стороне. Облегчение. Я почти нормальный человек)) (это после истории с ключами)

*

Обсуждали ложь. Ничего особо интересного. Близкие мнения - приятно. Энергетика, люди горячились, кто-то реально хотел выяснить, доказать, кому-то реально было важно понять - это тоже всегда приятно. К модерации я, так уж и быть, придираться не буду. Это мне не хватило энергии, чтоб прорваться. Опоздала, вклинилась в середину круга. "Здрасьте начнем, а я?! про меня забыли, так я напомню!"" "Ну ладно, расскажи о себе))" Был тот прикольный чувак, немножко шизоид и моральный ригорист с четким бинарным мышлением. Мне близко многое, что он говорил, я тоже за правду, но он немножко в белом пальто... "начни с себя" - да, но есть нюансы. Аж Толстого напомнил, это отталкивает. А вот Бердяев понимал нюансы... особенно вытекающие из личностного опыта. Прежняя модераторка подливала масла и выступила как бы адвокатом лжи) Разгорелся диспут. Я не согласна с ней, но позиция "я себя прощаю" - мне нравится. Произошло разделение на тех, кто допускает и не допускает ложь)

Мне бы хотелось жить без лжи и необходимости лжи, в идеальном мире. А так иногда приходится врать, если надо, я совру, и еще как, но... в близких отношениях не надо, выплывет или отношения будут не настоящие. Я за правду. "Я много лет врала себе - и что я сделала-то?!" (смех) "Не, если правда разрушит отношения, то не отношения и были. Тогда лучше без них. А вот смягчение формулировок - не ложь. Одно дело "ты козел", другое - "мне с тобой плохо".

Умолчание - вид лжи, оно иногда необходимо. Но от лжи - всегда противно. Чувствую себя униженной, ложь всегда из страха, а страх унижает человека и его достоинство. Близким людям сложно и противно вдвойне врать. Пофиг на вранье - значит, не такой и близкий.

Но бедненьким стареньким родителям необходимо врать, иначе они умрут и мы будем виноваты! Ок, но если правда убивает, значит, люди не в контакте, и отношения так себе. "Я вот уже давно говорю маме много правды... и знаете, она не умерла!" Мне сказали, что я жестокая)) Но ведь они не столько родителей, сколько нервы свои берегут. И я не осуждаю самосохранение уже давно и периодически им занимаюсь, иначе бы, понятно, не жила. Но пресмыкание даже ради сохранения себя - меня убивает.

(Фрэнк Дикси)

Я видела живую настоящую девушку, которая бы предпочла, чтобы партнер не рассказывал ей об измене. Ну ок.

Мне нравится когда за мной ухаживают)) Принес стул, помог сложить стул и отнес - мелочь, а приятно.

Была и перепалка, где я выступила медиатором)) Подводка такая. Одна девушка жаловалась, что "органически не умеет врать". Может спокойно сказать работодателю: "мне плохо, потому что я вчера перепила". И это очаровательно! Я нередко делала так в школе: прихожу к третьему уроку и с порога заявляю - "извините, проспала". Знаете почему? Потому что это кайфово! Да, меня воспринимали как сумасшедшую/наглую. Но все равно я себя чувствовала гораздо лучше, когда говорила правду, это - драйвово. И вот один мальчик говорит: я готов говорить правду, но чтоб меня за нее не осуждали. Другой: то есть ты хочешь не нести ответственность за свои косяки? Да нет, мальчики, вы не это))) Я, например, готова нести ответственность - отработать, заплатить, но чтоб мне не ездили по мозгам, рассказывая о том, какая я плохая!! Вот о чем речь. И тогда до них дошло. Вернее, до того, кто докопался.

Был удивительно теплый вечер... нежная, ласковая, обволакивающая и обнимающая, практически южная ночь... да, в Питере в конце августа) и мне было жаль, что не с кем разделить это практически эротическое чувство, "это" чувствовалось кожей и не только...

(Гюстав Моро)

И это нормально!! Я ведь отдельно проговорила это на терапии: "понимаете, было время, когда я, переев текстов про "самодостаточность", думала, что "обязана" быть счастливой и в одиночестве, а если мне тоскливо без достойного партнера - со мной что-то не так... но ведь хотеть близости, хотеть найти себе пару - это ведь нормально?" "это абсолютно нормально!" Вот за это я ее и люблю)

забавно, что Спайк настолько боялся одиночества, что некоторое время был согласен даже на Хармони)) это не может быть примером для подражания ни в каком смысле, ноо почему-то успокаивает) большей частью, наверное, потому, что, в очередной раз - я такая не потому, что я женщина, я просто такой человек. я не боюсь одиночества, но это не значит, что легко его переношу. вот совсем не легко. но между чем попало и одиночеством выберу однозначно одиночество. кто попало мне может слишком дорого обойтись еще и на том простом основании, что я женщина, у меня нет возможности юзать людей настолько легко и без последствий. хотя, у Спайка последствия были (ах эта сцена с тремя его девушками, двумя бывшими и одной будущей, в зловещем бдсм-антураже, с оригинальным признанием в любви,



не менее оригинальной развязкой и натуральной истерикой (его!) в конце, а нет, в процессе, конец там был совсем эпичный, вот снова - и красиво, и смешно, и грустно), но не сказать, что серьезные.

*

"если человек не может давать любви, понимания и вот этого всего, пусть дает хотя бы деньги"

"я сейчас стараюсь не думать о себе и других в терминах "лучше/хуже"... а если речь об эмпатии, психологической устойчивости и ресурсности, то это штуки наживные"

30 августа - "черная луна", прикольно... а у меня еще мероприятие, мм...

(Рене Магритт)

*

Любимый мой сейчас тоже отличился - поставил песню Hammerfall - Always Will Be, да еще и с переводом, шоб наверняка. Прослезилась. "Это типа с намеком каким-то?" "Типа того" "Эх..." "Ну ты же все равно всегда будешь для меня дорогим родным человеком, питон ты мой, сволочь..." - обнялись.

Минут через 10 я не выдержала и вернулась: "вообще-то, если бы я действительно была ветром в твоих крыльях, мы бы никогда не расстались. на самом деле, я была палкой в твоих колесах[1], мы друг другу в основном мешали, ну и вот результат" "да... но я многому от тебя научился" (Боже мой, даже не думала, что доживу до признания моих заслуг) "а я... не, ну я получила много опыта и стала понимать, чего хочу, хотя бы и от противного"

Но Боже мой, в такие моменты мне упорно лезет в голову сравнение с супругом мадам Бовари: пока она была жива, скучный был, неромантичный тип, как будто и не замечавший своей жены, не видевший, какова она есть и что ей надо, но как умерла - тогда ее увидел, только тогда и увидел ее суть, и похоронил красиво, как она того заслуживала и в соответствии с ее натурой. Я читала этот роман лет десять назад, как раз тогда отходила от №2 и пыталась себе внушить: так вот она, настоящая любовь, надо просто было работать над отношениями, это идиоты из 19 века не в курсе были, а мы-то продвинутые, мы сможем. Неа. Я сейчас ответственно заявляю: нередко результат работы над отношениями (нормальной, честной, когда никого, а главное - себя, не обманываешь) - их прекращение ну или "изменение статуса". Есть пределы возможностей этой самой работы. Нельзя стать другими людьми. И нельзя сделать любовь.

"У нас постоянная фрустрация в отношениях и, кажется, взаимная."

(Анри Жерве, "После бала")

*

Хм, зацепилась краешком глаза за текст, а там: "мне всегда раньше казалось, что я чем-то хуже других женщин, из-за того, что не замужем, как будто "женщина второго сорта". Хм. Может, тоже такой себе перекос, но скажу про себя честно: а я практически всегда гордилась (горжусь и буду гордиться) тем, что не повелась на сказочки о семейном счастье и женском предназначении, я горжусь чистым паспортом и отсутствием детей, когда плохо - вспоминаю об этом и сразу легче становится, "ну хоть в этом плане не накосячила и жизнь себе не сгубила", в итоге в 30+ у меня вся жизнь впереди и хомут всего один - мама, остальное по-прежнему опционально, и это так здорово!! Я абсолютно серьезно: порой, когда мне хреново, я вспоминаю: ну, по крайне мере, у меня нет детей, Бог миловал! - и становится легче.

*

Терапия принесла "6 печенек" и спокойствие, легкость, надежду сверх обычной тревоги.

Я вопросы задаю только тем, кому доверяю и с кем удачные отношения и эмоциональная связь (в противном случае мои вопросы, если даже они есть - не более чем скучная имитация интереса ради социализации, стремлюсь, чтобы эдакого в моей жизни было поменьше). То есть - по большому счету, никому)) А такие вопросы - задаю впервые! (что такое доверие и как правильно проживать свои чувства) Обычно - я всё решаю сама (во избежание токсичной херни). А тут - офигеть доверие и открытость, может даже детское в хорошем смысле. Все равно мне надо к кому-то прислониться. Впервые мне не жмет признать, что я чего-то не понимаю, в чем-то неправа и могу быть неадекватна. И это честно. Этого и в детстве ни к кому не было - такого доверия.

Итак, доверие - это процесс и зависит от адекватной обратной связи. Не "никогда не причиню тебе боль", что невозможно, а "приму во внимание твои чувства и постараюсь так не делать".

Проживание - может, некоторые чувства проживать просто рано. Нужна опора на опыт принятия другими (разносторонний, у меня его маловато пока). Некоторые тяжелые штуки хорошо бы проживать в контакте с другим, что оказалось песец страшно. Это едва ли не первый мой опыт успешного проживания эмоциональной ямы в контакте с другим, правда. Когда не надо держаться, что-то из себя строить, когда можно просто быть, и быть максимально уязвимой. Вы себе даже не представляете, как это было страшно. Мне даже больше нечего сказать об этом(( Я сама не понимаю, как прожила этот опыт, мне было так страшно, что проживание разве что краешком задело...

Со мной парадокс - говорить откровенно я стала с самого начала терапии, проговаривать почти всё, а вот проживать в ее присутствии - только-только пытаюсь и от самых сильных чувств убегаю все равно - пытаюсь шутить, сбиваюсь на посторонние темы и так далее... А я, почитай, год в терапии с ней, и она почти идеальна.

Завоюй доверие и вей с меня веревки)) Шутка, надо совпадать, тогда и веревки не понадобятся, всё будет взаимно и по любви, хотя и не сразу)

*

Вроде 5 печенек. Нормально, но это хорошее "нормально", не никакое! Благодарность за понимание, принятие, поддержку, за то, что тер на моей стороне, пусть даже слишком... лучше слишком, чем недостаточно!!

Речь о том случае с ностальгической песней - о, я всё сказала, что про это думаю, и не только про супруга мадам Бовари, я припомнила все те моменты, когда уже всё, край, я пытаюсь уйти - и тут он начинает вытворять что-то совсем ему не свойственное: говорить о чувствах, присылать музыку, дарить цветы, которые нам обоим нафиг не сдались, и мы оба об этом знаем, но это уже беспорядочное метание в стиле "я уже не знаю, что делать, поэтому буду нажимать на все кнопки подряд", авось что сработает. Срабатывало, но больше из-за моих страхов и внутренней неготовности, из-за тех, к кому я пыталась уйти, кстати, тоже, и из-за привычки, которая держит похлеще иной любви. А то еще крючки дополнительные, подтаскивали обратно. Я, разумеется, злилась, когда рассказывала. И психологиня сказала даже "это... слишком сильное слово, наверное, но - похоже на лицемерие. как будто вам предлагают торт, нарисованный на бумаге, или очаг, как в сказке о Буратино, около которого не погреешься, даже если бумагу носом проткнешь". Да, это слишком, и я про К. так не думаю, и я сама его буду оправдывать и понимать всегда, но мне надо, чтоб другой меня поддерживал и на моей стороне однозначно был, пусть даже "слишком". "Слишком" я всегда могу смягчить, а вот недостачу не покрою.

Но печаль после тоже накрыла. Только ли от тем? Тоска нехилая. Ооо... да нет, не только и даже не столько. Безмерное мое чувство боли и одиночества - да, но я как никогда ясно увидела в себе то, что принято называть "переносом", хотя я и не люблю это слово, мне кажется оно обесценивающим и прямо лживым. Если я испытываю к терапевту сильные чувства, вот вообще неважно какие - это направлено конкретно на него, а не на маму, папу, партнера или бывшую учительницу. Чувства могут быть похожие - ну да, у психики есть свои лекала. Но это не значит, что злиться "на самом деле" можно только на маму, а хотеть (сорри за передергивание, но оно немногим хуже самой концепции "переноса") только папу, эта идея всегда вызывала во мне протест и отвращение - не так всё устроено, товарищи, и тем более не так устроена я.

Так вот о "переносе" и надо в следующий раз поговорить обязательно, тем более что она уходит в отпуск...

(Джон Уильям Уотерхаус)

Чем думал Достоевский, когда писал о первом искушении, например? Никогда никакая церковь не заботилась о хлебе. Но:

"слово Господне ни здесь, ни тамъ не было понято въ истинномъ значеніи: не единым хлебом, ни земным, ни небесным жив человек, а только обоими хлебами вместе; нельзя напитать плоти, не напитавъ и духа, живущаго въ этой плоти; но ведь, точно также и наоборотъ, нельзя напитать духа, не напитавъ и плоти, въ которой духъ живъ, ибо человекъ не одинъ духъ и не одна плоть, а духъ и плоть вместе."

Оу. Гениально. Это мысль общая у них с супругой. Вообще у них завидное единомыслие, жаль, эроса не было)

"А не понявъ этого слова, люди остались безъ хлеба небеснаго, такъ-же какъ безъ хлеба земного: хлебъ небесный не могъ не утратить цены своей, ибо питать душу человека, тело котораго умираетъ отъ голода, есть злая насмешка и надъ теломъ, и надъ душой. Мы не знаемъ, что будетъ въ „конце временъ и сроковъ", но доныне это именно такъ: доныне люди умираютъ отъ голода телеснаго и духовнаго вместе, и притомъ совершенно одинаково, какъ на Западе, такъ и на Востоке; никакой исторической противоположности обеихъ церквей тутъ вовсе нетъ."

Блестяще! Зато Запад хоть что-то просек про хлеб земной, в отличие от Востока, но - именно отойдя от своей церкви, что неудивительно, так-то установки насчет "земного" в обеих церквах одинаковы...

"Мы ведь знаемъ изъ Евангелія, что Господь вовсе не отвергъ въ томъ смысле, какъ разумеетъ это Великий Инквизиторъ, предложеннаго ему, будто бы, дьяволомъ, чуда съ хлебами: мы знаемъ, что, пожалевъ народъ, голодавшій въ пустыне, накормилъ Онъ его: ,,и насытились''.

С чудом то же самое - в обоих церквах есть чудеса, а свободная наука осуждается, ФМ ничего не попутал? Да и Иисус чудеса совершал.

"верит ли в чудо, или не верит? И если не веритъ, то почему никогда нигде не отделяетъ этого своего частнаго, личнаго, особеннаго, не историческаго, не народнаго православія безъ веры въ чудесное отъ общенароднаго, русскаго, историческаго—и не только не отделяетъ, но какъ будто нарочно смешиваетъ одно съ другимъ? А если веритъ, то какъ соединяетъ внешнее чудо съ внутреннею свободою веры?"

"Въ этомъ последнемъ православномъ православіи, точно такъ-же, какъ и в римскомъ католичестве, мечъ Кесаря (то есть, государственное насиліе) никогда не былъ отвергнутъ, во имя свободы Христовой: римскіе папы хотели подчинить себе этотъ мечъ; византийскіе патріархи сами подчинились ему; но и здесь, и тамъ одинаково, Кесарево не отделено отъ Божьяго: то Кесарю воздается Божье, то Богу Кесарево."

Мережковский очень оригинально толкует легенду, очень хорошо: что, если Христос и Великий Инквизитор - не противоположности, а лики??? Свобода без любви или любовь без свободы. Хотя, насчет третьего искушения Мережковский не ответил по существу ничего - потому что сам был соблазнен царством кесаря. Сам же Иисус хлебом кормил, чудеса творил, а вот меч не взял. (Но ученикам сказал "теперь продай одежду и купи меч" - вот что это было? Разрешение на самооборону?) Чудеса, что немаловажно, из милосердия и для людских нужд, а не "смотри, как я могу".

Мне кажется, вывод очевиден. Возможно соединить любовь и свободу, вон Бердяев в своей философии смог. Но вот меч к ним никак не приплести. Он вроде и нужен для защиты от внешних угроз и поддержания внутреннего порядка, но из учения Христа его никак не вывести, разве что апостолы кое-что добавили, но ведь ясно, что это "слишком человеческое". То есть можно, сквозь зубы, признать необходимость меча, но не освятить его. Конечно, если "закон не прейдет" (тут речь, как я уже говорила, об элементарной справедливости, о том, что жертва и насильник не одно и т.п.), то надо его как-то и поддерживать, но это уж на наше усмотрение. Не может быть христианского государства, общества, семьи, человек во многих сферах обречен на середину, и хорошо еще, если гуманистическую.

"Для нашего религіознаго сознанія (настоящий Иисус) — ни тамъ, ни здесь, ибо въ истинномъ Христе должно быть не противоречіе, не раздвоеніе, а совершенное соединеніе любви и свободы; мы видели, что въ Евангеліи открытъ путь къ этому соединенію по всемъ тремъ главнымъ искушающимъ соблазнамъ, о коихъ сказано: „блаженъ, кто не соблазнится о Мне",—то-есть, по вопросу о хлебе, о чуде, о мече Кесаря."

Да, но насчет меча нагло врешь. Насчет меча именно что непонятно.

Да, Достоевский жутко смешал внутреннюю суть христианства с историческим православием (как тот же Хомяков).

"тутъ одно средство не заблудиться—вовсе не ходить въ этотъ зеркальный лабиринтъ"

Точно, выйти из этих бессмысленных противопоставлений. Вырежи человеку сердце или желудок - в любом случае долго он не протянет.

"Богъ есть конецъ всякой середины, а Чортъ самъ—вечная середина"

Между прочим, в определенном смысле - утешительно. Плюс мне нравится донельзя этот элегантный выход из манихейства. Но надо понимать, что не выберемся мы из этой середины (=падшести), пока человек и мир не "переменятся физически". До той поры приходится обустраиваться тут. Облик бы человеческий при этом не терять... Поэтому смешны и неуместны претензии Мережковского к европейской науке, позитивизму, социализму, либерализму. Он хочет, чтобы наука показала ему Бога, а людей накормила, освободила и обустроила церковь? Даже не смешно. Негативное отношение к Западу у него, истинного европейца - неискренне. Просто не верю.

Не понимаю я этих его выпадов против всеобщей сытости и комфорта, тем более что он сам понимает - одним духом тоже жив не будешь. Сам-то никогда не голодал, жил нормально, а как стал при большевиках бедствовать - ой как возмущаться начал... Мережковский не понимал того, что понимал и с чем смирялся даже огненный Бердяев: ну да, да, настало время человечеству решать элементарные вопросы, да, утонченным натурам будет скучно, но это неизбежно и необходимо, по-человечески необходимо, и уж конечно эти вопросы не религия будет решать, не церковь, а разве что "подземное влияние христианства" скажется, да оно и сказывается в гуманизме, в этом я уверена. А Хам восторжествовал именно в России, а почему - спросите хотя бы и Сологуба...

"на самомъ деле, он-то и есть единственная причина того, что величайшія происшествія міра, напримеръ, христіанство, оказывались какъ-бы вовсе не происшедшими, и что ,,на свете ннчего не кончается". Онъ прикидывается единственною „солью міра", тогда какъ въ действительности онъ-то и есть то самое пресное, что и „соль міра" делаетъ „несоленою".

А вот это отлично:

"Ищетъ онъ, во всякомъ случае, не окончательнаго воплощенія, такъ-же какъ не окончательнаго уничтоженія: онъ знаетъ, что въ конце плоти — не „семипудовая купчиха, которая Богу свечки ставитъ", не „баня, въ которой онъ будетъ париться съ попами и купцами", а святость и одухотворенность Плоти, Слово, ставшее Плотью, то самое, что его, серединнаго, отрицаетъ. Въ действительности не хочетъ онъ ни до конца воплощеннаго духа, ни до конца одухотворенной плоти, а только безплотной духовности—аскетизма, или бездушной плотскости — матеріализма."

И можно вполне согласиться с Мережковским, клеймящим "благоразумие". Не в плане житейского комфорта - зачем же от него отказываться без веских причин, автор сам не отказывался, и был прав. Но и сейчас есть благоразумие, от которого тошнит - "не надо лезть в семью", "всё зависит от самого человека", "надо мыслить позитивно"... такое я вместе с Мережковским обругаю, и хуже, не привлекая даже образ несчастного Смердякова.

"нельзя противополагать любовь безъ свободы свободе безъ любви, какь это делаетъ самъ онъ и его предвестникъ, Великій Инквизиторъ. Но въ томъ-то и „весь секретъ" Чорта, что не хочетъ онъ конца; не хочетъ, чтобы два было одно, а хочетъ, чтобы два всегда было двумя, и для этого самъ притворяется одним из двух, то Отцомъ противъ Сына, то Сыномъ противъ Отца, не будучи ни темъ, ни другимъ, а лишь отрицаніемъ обоихъ; притворяется однимъ изъ двухъ полюсовъ, противоположнымъ и равнымъ другому, тогда какъ оба полюса уже навеки заключены въ двуединстве божескихъ Лицъ, Отчаго и Сыновняго;—а Духъ вечной Середины есть только отрицаніе этой мистической полярности, только ,,обезьяна", которая, передразнивая двуединство Божескихъ Ипостасей, искажаетъ оба Лица, смешиваетъ ихъ и смеется."

"Если-бы онъ созналъ, то былъ-бы весь нашъ, а таковъ, какъ теперь, онъ только почти нашъ, хотя мы и надеемся, что впоследствіи, когда онъ будетъ совсемъ понятъ, то будетъ и совсемъ нашъ."

Золотые слова!!

"что Шатовское русское „православіе" оказывается более римскимъ, более католическимъ, чемъ само католичество?"

Хуже, это языческий партикуляризм плюс имперство плюс ветхозаветное мессианство.

Прав Мережковский - после такой бани еще грязнее:

"Не казалось-ли, не кажется-ли и намъ доныне, что Достоевскому действительно нравилось иногда „быть суевернымъ", отдыхать отъ фантастическаго въ „земномъ реализме", „въ торговой бане париться съ купцами и попами", не только съ московскимъ славянофиломъ Аксаковымъ, но и съ петербургскимъ „гражданиномъ" Мещерскимъ, и что входилъ онъ порой въ эту баню более чистымъ, чемъ выходилъ изъ нея: какъ будто что - то въ ней нетъ - нетъ, да и прилипало къ нему, что и доныне съ трудомъ отмывается въ глазахъ не однихъ лишь „мерзавцевъ" и даже не однихъ либераловъ."

Именно!

Не так уж плохи либералы, как Мережковский про них пишет, стараясь попасть в тон Достоевскому-публицисту. Да, оставил ФМ после себя соблазн. Ложное противопоставление у Черта: бесплотный ум-дух против семипудовой купчихи и мещанская баня как суррогат реальности.

Где кончается Зосима и начинается Великий Инквизитор?

"вообще въ произведеніяхъ Достоевскаго иногда слишкомъ трудно решить, где собственно кончается старецъ Зосима, где начинается Великий Инквизиторъ, и не есть-ли этотъ последній для Достоевскаго отчасти то-же, что старецъ Акимъ для Л. Толстого, то-есть, оборотень—насколько, впрочемъ, более страшный и соблазнительный!"

"Огромная религіозная сила, которая заключена въ Достоевскомъ, какъ возможность, все еще остается только возможностью и пропадаетъ почти даромъ для будущей религіи, или даже прямо задерживаетъ ее, какъ мертвый грузъ."

„Стучите и отворится". Если намъ ,,отворится", то ужъ конечно потому, что онъ „стучалъ". Не мы, впрочемъ, а те, кто действительно вступятъ въ обетованную землю, которую онъ первый увиделъ и указалъ, хотя самъ такъ и не вошелъ въ нее,—поймутъ, кемъ для Россіи былъ Достоевский."

У Шатова - православие без Бога. Как, впрочем, и у Достоевского-публициста. И без Христа, а как же. Именно.

Да с чего бы от "Мертвого Христа" Гольбейна пропадать вере?!



И это князь, князь его святой, "серафимский", говорит)) Напротив! Сразу видишь, что Христос - не галлюцинация, не видимость, не один только дух, что Он действительно жил и действительно умер. В удивлении этому чувствуется уклон к монотеизму, а то и к докетизму.

"Глубочайшая связь Нитче съ Достоевскимъ открывается въ Кирилове, какъ будто предвосхитившемъ главную религіозную мысль Нитче о „сверхчеловеке"

О да, это изумительно!

"требованіе чуда есть какъ-бы кощунственный бунтъ противъ „справедливости Перваго Двигателя", этой машины-вселенной. Но въ человеческомъ сердце не всё—„механика": оно все-таки страдаетъ, истекаетъ кровью отъ боли, чувствуя какъ-бы прикосновеніе режущаго железа въ необходимой справедливости законовъ естественныхъ."

(Михаил Врубель)

"Достоевский, и только онъ один понялъ весь ужасъ этой „задачи"—естественную невозможность, мистическую необходимость чуда Воскресенія."

Да, Боже мой, именно так!!

Природа - зверь и машина. Паук. Монолог Ипполита!!

„Если такъ ужасна смерть, и такъ сильны законы ея, то какъ-же одолеть ихъ?—продолжаетъ Ипполитъ свои мысли о картине, отъ которой „вера можетъ пропасть".—Природа мерещится въ виде какого-то огромнаго, неумолимаго и немого зверя, или вернее, гораздо вернее сказать, хоть и странно,—въ виде какой нибудь громадной машины новейшаго устройства, которая безсмысленно захватила, раздробила и поглотила въ себя, глухо и безчувственно, великое и безценное Существо—такое Существо, Которое одно стоило всей природы и всехъ законовъ ея, всей земли, которая и создавалась-то, можетъ быть, единственно для одного только появления этого Существа. Картиной этою какъ будто именно выражается это понятіе о темной, наглой и безсмысленно-вечной силе, которой все подчинено. Может-ли мерещиться въ образе то, что не имеетъ образа? Но мне какъ будто казалось временами, что я вижу, в какой-то странной и невозможной форме, эту безконечную силу, это глухое, темное и немое существо. Я помню, что кто-то, будто-бы, повелъ меня за руку со свечкой въ рукахъ, показалъ мне какого-то огромнаго и отвратительнаго тарантула и сталъ уверять, что это то самое темное, глухое и всесильное существо, и смеялся надъ моимъ негодованіемъ".

Я вот особенно отмечу этот, близкий мне неимоверно, но такой почему-то редкий взгляд на природу. Дискурс, порожденный Руссо и расползшийся до "само собой разумеющегося", вот это тождество "естественное=непременно хорошее" - я ненавижу до дрожи в руках. И я искренне не понимаю, как можно иметь голову на плечах и так думать.

"Отсюда „бунтъ" Ипполита, предсказывающий бунтъ Ивана Карамазова и Кирилова:

,,Нельзя оставаться въ жизни, которая принимаетъ такія странныя, обижающія меня формы. Это привиденіе меня унизило. Я не въ силахъ подчиняться темной силе, принимающей видъ тарантула.—Религія! Для чего понадобилось смирение мое? Неужто нельзя меня просто съесть, не требуя отъ меня похвалъ тому, что меня съело?—Нетъ, ужъ лучше оставимъ религію!—Я умру, прямо смотря на источникъ силы и жизни, и не захочу этой жизни! Если бъ я имелъ власть не родиться, то наверно не принялъ-бы существованія на такихъ насмешливыхъ условияхъ. Но я еще имею власть умереть, хотя отдаю уже сочтенное. Не великая власть, не великий и бунтъ''.

А теперь спросите меня еще раз, за что я так Достоевского люблю))

А у Мережковского вообще блестящий разбор образа паука в романах ФМ, рекомендую!

"Не есть-ли это тотъ самый „Зверь, выходящий из бездны'', передъ кончиною міра, о которомъ сказано въ Откровеніи: „поклонятся ему все живущіе на земле, которыхъ имена не написаны въ книге жизни у Агнца, закланнаго отъ созданія міра.—Кто имеетъ ухо, да слышитъ".

Что ж, Мережковский неплохо описал посюстороннюю жизнь-смерть, прям как Симона де Бовуар...

А про Спинозу хорошо. Не буду цитировать, но уж поверьте. А кстати ведь и Ницше писал: "Бог стал пауком".

"Солгалъ-ли діаволъ: вкусите, и станете, какъ боги? Да, это ложь, потому что одна половина истины, не соединенная съ другою, есть ложь. Если-бы Адамъ соединилъ древо познанія съ древомъ жизни, то действительно сталъ-бы „жить вечно", сталъ-бы, какъ одно изъ лицъ Божьихъ, изъ Элоимъ — конечно, второе лицо—Богочеловекъ, или Человекобогъ. Въ древнемъ Змее, въ Звере „есть тайна". Но ведь вотъ, и въ Боге есть тоже какъ будто не менее страшная тайна. Мы, конечно, не понимаемъ тутъ чего-то главнаго; конечно, ошибаемся,—но нашему слабому разуменію кажется, что тутъ и Богъ, такъ-же какъ Змей, не любитъ человека или, по крайней мере, любитъ его не до конца: ведь и Богъ открылъ человеку только половину истины, только древо жизни безъ древа познанія. И кажется, будто-бы не изъ правосудія, а изъ „ревности" ("как-бы не простер он руки своей и как-бы не стал жить вечно'') изгоняетъ Онъ Адама изъ рая. Да, воистину это Богъ Израиля, Богъ какъ огонь поядающей ревности. Такимъ Онъ и пройдетъ чрезъ века и народы."

"Двигал вас, топтал вас. Вот он — не герой, не богъ, а такая-же „дрожащая тварь", такое-же насекомое, как и вы все. Видите-ли вы теперь, что не онъ, а Я стравил вас?" Как сказать такому Богу: „Отец мой небесный?" Это не Отец, не „Он" , а „Оно", что-то нечеловеческое, ужасное. „ Кто-то повел меня за руку со свечкой в руках и показал мне огромнаго и отвратительнаго тарантула".

"...мы и представить себе не можемъ, что подобное отношеніе къ Богу, которое кажется намъ теперь, после хрістіанства, не только не религіей, а величайшимъ отрицаніемъ религіи, безобразнейшимъ кощунствомъ, — что подобное отношеніе къ Богу когда-то, именно до христіанства, действительно было сущностью всех религий."

"Это языческое и ветхозаветное, до-христианское побеждено-ли окончательно в самомъ христианстве?"

Именно.

"Никогда не вернемся от Христа ни к подлинному язычеству, ни к подлинному Израилю; всё будет только притворство и самообман; все пути назад отрезаны; мы можемъ итти только вперед, или стоять на месте — но последнее еще труднее.

Лучше для нас откровенное безбожие, чем христианство без Христа, язычество, притворившееся христианством, как у Л. Толстого, или язычество со Христом, неузнанным под ликом Диониса, христианство, притворившееся язычеством, как у Нитче. Бог ревнующий, который говорит: „как бы человек не простер руки своей и не вкусил от древа жизни, и не стал жить вечно", так же как Бог, который пугает дядю Ерошку — „получеловек, получудовище", или тот, который пугает героев Достоевскаго — насекомое, тарантул — никогда не будет нашимъ Богом. Признание такого Бога для нас уже не религія, а кощунство."

(Одилон Редон)

Не "все хорошо" - Кириллов.

"Листъ хорошъ, все хорошо.

— „Всё?

— ,,Всё. Человекъ несчастливъ потому, что не знаетъ, что онъ счастливъ, только потому. Это все, все! ...

— „А кто съ голоду умретъ, а кто обидитъ и обезчеститъ девочку — это

хорошо?"

Ну дальше там бессмыслица.

Любви к року никогда не было, это правда. Была хорошая мина при плохой игре, смирение с необходимостью, считалось, что лучше "добровольно" идти навстречу судьбе, а не упираться - некрасиво якобы. Хотя, как по мне: как раз упираться - красиво! Но как можно полюбить "паука"? Какого черта Мережковский сам себе противоречит? Христианство, в том числе, о том, что не всё хорошо и не всё надо любить, оно и о разделении тоже.

Я еще когда "Бесов" впервые читала, поразилась сходству учений Ницше и Кириллова.

"Это... это не умиленіе, а только так, радость. Вы не прощаете ничего, потому что прощать уже нечего. Вы не то что любите, о, тут выше любви!" Выше любви, потому что любовь есть только путь к соединенію любящаго с любимым, Сына с Отцом; — а здесь уже весь путь пройден, соединеніе достигнуто: Здесь я и то, что я люблю, то, что необходимо—одно, „Я и Отец —одно."

Это мистическое внутреннее единение, предчувствие нового мира, а не тотальное оправдание падшего. Не надо путать и смешивать, кстати (кто там у нас ругал смешение?) "Все хорошо" может быть только во мне в данный момент, для мира же - только в перспективе. Опять же, зачем миру меняться, если он и так хорош?))

А любить можно только внутреннее, не необходимость.

"Разум не утверждает и не отрицаетъ бытія Божія: он только говорит: „я не знаю, есть ли Бог, или нет Его " .

Именно.

"Да, именно „своеволие", а не свобода. Своеволие это свобода „не до конца" - свобода взбунтовавшагося, дерзкаго, но и в самой дерзости трусливаго раба. Когда, не смея спорить с Кантом, Нитче только издевается надъ нимъ..."

Так я недавно об этом писала, от этого как-то почти всегда противно на душе, то ли дело Бердяев, мчавшийся на всех врагов с открытым забралом, вот он - не боялся и был правдив до конца.

"Как свобода, такъ и любовь—не до конца.

... Но в том-то и дело, что онъ самъ еще не веритъ, что „все хорошо"; ему кажется иногда, что все совсем не хорошо, а прескверно, что весь мір „стоит на лжи" и есть „ дьяволов водевиль" . Онъ и самъ не решил, убивает-ли себя для того, чтобы понять, что все хорошо , или потому, что он уже слишком понял, что все не хорошо. Мало того: „все хорошо" — это еще не значит: „все свято". Он только хотел-бы „всему молиться''' и все любить — любить и рокъ. Но сама эта „любовь к року" у Нитче, так-же как у Кирилова, есть любовь не до конца, не святая любовь . Я не могу любить внешнее, мертвое, безличное—ни математическую формулу дважды два четыре, ни механическій законъ тяготенія; я могу любить только внутреннее, живое, родное, кровное — я могу любить только „Отца".

Воот. Не верит и правильно делает - "паука" любить невозможно.

А я и забыла про сцену с обезумевшим Кирилловым... и как это отлично "бьется" с безумием Ницше...

"Итакъ для насъ одно изъ двухъ: мы должны или принять Его, но уже до конца — принять, что Он и Отец—одно; и тогда мы не вступим на тотъ путь, на которомъ погибли Кириловъ и Нитче; тогда для нас Пришедший и Грядущий, Богочеловек и Человекобог — одно; или-же мы должны отвергнуть Его, но отвергнуть опять-таки до конца..."

Не умеем мы до конца, не умеем, хуже того: отвергнуть еще можем, был такой себе эксперимент, а вот принять и пойти дальше Кирилова с Ницше - увы... радует уже то, что бывает "достаточно хорошая" середина, имеющая к Нему хоть какое-то отношение.

"Пока — все тихо, даже тише, чемъ когда либо; но „имеющіе уши" слышать, уже слышат, как в умах и сердцах современнаго человечества смутно шевелится „древний хаос"; какъ скованный Зверь пробуждается, потрясаетъ цепями, хочет „выйти из бездны", дабы поклонились ему все: „ Кто подобен Зверю сему и кто можетъ сразиться съ нимъ?''

Да кто, если не человек? Хотя, уж конечно, не окончательно. Окончательно сразит Зверя (он же паук, тарантул, злая машина, короче - природная необходимость, точнее - падшее бытие) Богочеловек, именно что - Бог и человек вместе.

(неожиданно - Архип Куинджи)

Пока говорила с Н., вспомнила, как социализировалась по типу Декстера: наблюдение за "нормальными людьми", рефлексия, повторение. Причем делать это стала сравнительно поздно, когда поняла, что вот просто не выживу, если меня везде будут травить. А шоб не травили, надо прикидываться своей, да. В общем-то, это даже не всегда противно. Бывает забавно и даже приятно. Мужское внимание многое компенсирует)) Впрочем, восхищение девочек - тоже. Скучаю по этому, а как же.

*

Мне всегда приятно слышать, что я и моё в чем-то помогают подруге. И не только подруге, само по себе здорово, когда быть собой не только можно, но и полезно.

*

Я ни в один полюс не вмещаюсь, это правда.

*

Чувство-знание, "вера": "знание по поводу будущего, которое не предопределено" - то есть да, удар-трещина есть, но это не может уничтожить отношения и отменить то, что было. Думаю, у меня нечто похожее... можно сказать, что и нуминозный опыт, да.

Тем не менее, потому-то "сбой" и произошел, что накопилась критическая масса недоговоренного! Н. многое скрывала, и я тоже. Целые сферы из отношений вытеснены.

*

Дискомфорт от моей неидеальности, причем по отношению к третьему лицу, причем нам обеим незнакомому - это, конечно... по этому поводу мне придется наверняка что-то сказать.

Моя подруга считает, что я повела себя недостойно. И что мне с этим делать? Я не вижу иного выхода, кроме как "принять это". Обеим. Она считает так, а я считаю иначе. Обеим неприятно, но так бывает, и, по идее, отношения разрушать не должно.

"Я бы такого не написала." Ну а я написала, окей.

И нет, я не согласна считать нападки в сети нормальными и ожидаемыми. Ну а если человек исповедует принцип "в интернете могут послать матом", то пусть будет готов к тому, что пошлют и его, особенно в ответ. А что ж я вам, девочка для битья? Нет. С детства, кстати, бесило это "промолчи, будь выше". Не буду. Вот в этом смысле я абсолютно не возвышенная особа, всегда "лезу в бутылку", от меня практически никто без обраточки не ушел. Я спорила с учителями, преподавателями и орала на начальников. А если вдруг мне где-то приходилось помалкивать или я просто боялась - мне было потом хреново, я себя не уважала. Сорри, мне мое психологическое благополучие и самоуважение дороже. "Не надо на меня нападать, и всё будет хорошо, и я многих пожалею, пойму и приму в свои объятия."

Правда, в том треде был нюанс: на меня напал человек, еще более обделенный, травмированный и несчастный, чем я, и я по идее должна была проявить великодушие. Не проявила. Потому что... ну вот если на вас в подворотне нападут с ножом, вы будете просить у нападающего медкарту? Может, он невменяемый, а может, смертельно больной, но в данный момент вам надо защитить себя. А я, кроме всего прочего, оччень не люблю быть верблюдом, на которого всех собак вешают. Я больше скажу: я могу побыть таким верблюдом для близких людей, я прощу многие их заскоки и даже несправедливость по отношению ко мне, я учту все их травмы и особенности. Но это, согласитесь, довольно кропотливая и энергозатратная работа. Для каждого встречного-поперечного я ее делать не буду. А "просто промолчать" - мне тяжело, вот честно, очень тяжело. Как я сказала бывшей коллеге после скандала с начальницей: "если бы я не сорвалась, мне было бы хреново целый день. а сейчас - хорошо".

Это было не нападение, а жалоба? Ну как вам сказать... Для моей психики - однозначно нападение. Далее, жалобы в стиле "из-за таких, как ты, мне хреново", притом, что лично я вот нифига не "такая" - это реально больше похоже на нападение. Давайте тогда я начну рассказывать, из-за "каких" бывает хреново лично мне, и там не только привилегированные группы будут, и где мы тогда окажемся?!

"Экологичное общение - наша общая ценность" - да. Но есть нюансы.

Нет, я не чувствовала вины. Тем более, что, по моему разумению, обошлась с тем же третьим человеком отнюдь не худшим образом и даже проявила некоторое терпение, разъясняя ему, что никакой я не верблюд и претензии вот совсем не по адресу. Как бы вам это сказать... вот вы, например лгбт-френдли и вообще всегда были против всяческой дискриминации людей, и сами от дискриминации тоже страдали, просто по другим признакам. Но вы, так уж сложилось, гетеро. Ну и вставили где-то мимоходом пять копеек про романтическую любовь, как ЛИЧНО ВЫ ее понимаете (не в лгбт-паблике, если че, края я вижу). И тут вам красиво так прилетает обвинение в гомофобии, а уж до кучи и в геноциде лгбт. Как ощущения?)

Но я чувствовала сожаление, что показала это безобразие подруге. Хотела "догнаться", а вышло два взрыва и... ох Боже, я теперь даже не понимаю, чем это всё кончится. Вот сейчас психую, что она мне не пишет.

*

Ежу понятно, что мы обе "говорили из триггеров".

(Густав Климт)

*

"как тебе важно отстаивать себя, сколько у тебя страха и ужаса, но и позитивного - храбрости, самости, мужества "отстаивать свою землю"... ну я бываю весьма воинственной[1], да. и - у меня есть потребность втаскивать друзей в свои конфликты, чтобы они хотя бы рядом постояли, поддержали, это как минимум. это, разумеется, не значит, что я так делаю всегда. на самом деле, очень редко - стоп-кран работает отменно, и отказов я оочень боюсь. а не хочешь отказа - тогда, как известно, и не проси.

дело не в каких-то "правилах дружбы" (их нет), а я вот просто так хочу. надо сказать, тут же у меня и травма - за меня не только не заступались, меня прямо предавали.

но у Н. другие травмы и особенности и конечно, я имею это в виду и ничего не требую.

у нас противоположные проблемы с гневом и ненавистью, например.

у нее страх слияния, а я скорее стремлюсь к нему.

наверное, если бы она сразу сказала "ой прости, меня триггерит, давай не сейчас"... меня бы наверное даже не огорчило, мне в тот момент было скорее хорошо, я бы прекрасно побыла и одна. ну, если бы... люди в принципе неправильные и нелогичные существа, я сама прекрасный тому пример.

а агриться она на меня именно хотела, потому что "накопилось". даже при моем бережном поведении...

*

насчет терпения моего, не побоюсь этого слова, легендарного) только Н. поняла, что хвалить человека за терпение - это, как минимум, "лукавый комплимент". только до нее это дошло, из всех "благодарных")) да и благодарных было немного, обычно люди воспринимают это как должное, и тут переходим к теме "невидимой услуги".

это не само "происходит", я это делаю обычно вполне сознательно обычно... но ведь - "этого не видно". о даа. а "что невидимо, того нет" - высечь в граните и твердить всем, уверенным, что их невидимые услуги заметят и оценят. не будет этого.

я-то, в сущности, "оказываю услуги", ожидая взаимности, НО делаю это как-то неправильно. ну а как получить желаемое, разве не относиться к человеку так же? на самом деле, это: а) не всегда обязательно и б) почти всегда только этого недостаточно. когда же это сделают мне? никогда, потому что им-то удобно + на другом уровне отношений вроде сам человек должен захотеть дать, но...

"для тебя это болезненный сценарий, хотя дружеское и бережливое, но и страдание вполне сценарное" (это правда)

а это реально из серии "не нужно жертвовать собой" - никому не лучше от этого.

"щадить можно и делясь, не нужно цензурировать всё до такой степени" - а я вот очень в этом сомневаюсь, я откровенно боюсь, что будут скандалы, и всё(( я не знаю, как это - чтоб и спонтанно, и на боль постоянно не налетать. не знаю.

а какой выход, если мне реально нужна безусловная поддержка? я не вижу выхода.

нет, мне правда жаль, потому что вышла большая боль, а я боли не люблю.

лучше надеяться, что другой выдержит? а если не выдержит?...

я многого не знала, да...

*

"твой диалог и мое дело тоже" - что ж, для меня тоже так в близких отношениях)

"проблема в том, что я ни с кем не могу об этом говорить". часть тебя, которая очень болит, но при этом и нужна очень - я это еще как понимаю, это знакомая боль очень. и мне тоже тяжело об этом говорить и страшно. "всё время хочется говорить об этом", "я бы говорила, но это очень больно"... этот круг сложно рвать...

(Уильям Холман Хант, "Леди Шалот". помню, что уже выкладывала эту картину, но тут то ли репродукция посветлее, то ли вовсе другой вариант, у него их несколько)

симметрично боимся одного - в этом у нас невротическая взаимность.

разумеется, мне тоже мучительно. но я не знаю, что делать.

*

да может, я бы тоже так делала, как та моя оппонентка, мне просто гордость не позволяет. "никому нет дела до моих травм, да как вам не стыдно" - и по морде, и по морде... так отдача замучает.

я перестала говорить о своих опытах, и подруга тоже...

бывает и так, что я правда не знаю, что сказать. но это не значит, будто я "делаю одолжение" и "терплю", нет.

да, я не из большинства. да, я отстою себя. (ну или мне будет очень плохо и я суициднусь, варианты есть всегда))

ну я-то могу тебя выслушать. мне как раз кажется, что тебя я могу понять...

хм, я тоже не могу прибиться никуда.

я тебе верю

у меня тоже аффекты...

нет, мне тоже надо открываться. понимаю, что тяжело...

понимаю, что ты не в силах была поддержать меня.

прицепиться к кому-то и орать, что мне плохо - Господи, мне тоже этого хочется)

"одна и никто не понимает" - и мне это знакомо

"обижаюсь на твой счет" - спасибо) мне приятно

(разговор не закончен отнюдь, но отношения всё равно продолжаются, и мне в них хорошо, просто в голове стоит галочка, что договорить надо)

*

Снова я его подняла на 40 минут позже (сама легла в 5), была настолько невменяема, что помню только как он ворвался в спальню с требованием выключить будильник, а то задолбало)) Пришел усталый и обиженный. Дальше обычный сценарий: я подлизываюсь, он требует оставить его в покое. Оставляю, но мне это не нравится, злюсь и обижаюсь. Отдохнул, заходит на кухню: "всё в порядке?" "нет! мне не нравится, что ты себя так ведешь, но я ничего не могу с этим сделать" От этого уже полегчало. Да, он мне может сказать то же самое и да, очередная несовместимость, с которой не сделать ничего.

(Джон Уильям Уотерхаус)

*

Оказалось, что сейчас я вешу около 78 кг - немыслимая раньше цифра (хотя подозреваю, что в старшей школе весила в районе 75, но это не точно и при моем росте вполне допустимо, впрочем, конкретно на весе я никогда не зацикливалась, следила только за формами). То есть с лета я умудрилась набрать больше десяточки, хм... Но есть и хорошие новости: я не думала, что прям столько, пока не встала на весы, в зеркале никаких фатальных изменений не замечала, просто некоторая одежда стала жать в некоторых местах (особенно удивило пальто). Следовательно, формы и пропорции один хрен остались прежними, ну почти. Следовательно, мне везет. Ну сейчас немножко сброшу, т.к. буду гулять и делать упражненьки, а после того, как отойду от АД, по идее, должна еще сбросить. Всё будет хорошо)

(ну вот, уже 74)) мне реально дико везет - иных на АД да без работы прилично разносит, а я все еще красотка))

*

И снова захотелось заесть встречу с мамой. На сей раз захотелось шоколадных пряников. Ну шо... лет пять назад, эдак до покоренья Крыма, стоили они раза в два поменьше, а шоколаду в них было раза в два побольше. Еще одно разочарование. Не хочу Крым, верните пряники.

Я вообще по какому-то недоразумению родилась в этой стране. В прежней жизни нагрешила или что?) Идентичность "русская" мне еще более чужда, чем идентичность "женщина". Понятно, что никаких русских (украинцев, немцев, итальянцев) уже давно нет, да и никогда особо не было. Не устаю припоминать своего прадеда-цыгана. И русскую культуру я люблю именно в тех точках, где она универсальна, общечеловечна, космополитична, как и всякая великая культура.

(Александр Бенуа, ясен пень, иллюстрация к "Медному всаднику". Выставляя ее после слов о великой русской культуре я, разумеется, немножко ерничаю. Но ведь одновременно и нет - это действительно серьезное продолжение разговора. Да, тут русская тема великого государства, ради "благих целей" бульдозером ездящего по отдельному человеку (это начинается всё с пряников - "вам что, сладости какие-то дороже величия родины?!" - разумеется, дороже, это у меня родина отняла пряники, а у некоторых прямо сейчас отнимает и самую жизнь, а всё потому, что ничего своего личного мы отстаивать не умеем, привычка жертвовать собой и своим всегда, всегда оборачивается ужасом и несчастьем для всех, и я не нагнетаю, потому что для меня вот это базовое, привычное российское неуважение к личности и ее достоинству в повседневной жизни - уже невыносимый ад), и тема, можно сказать, мировая - конфликт общего и единичного, где я, конечно, всегда на стороне единичного.)

Увы, характерная русская (российская, как угодно, я о "менталитете") черта - это нетерпимость и бескомпромиссность. Смешно это слышать от меня, но это факт, и факт этот вредит. Хоть лично я так и останусь упрямым осликом и буду нежно любить Белинского, но... вот тут уместно вспомнить Бердяева, горячий был мужчина, но и честный: постоянно говорил "и тут тоже есть правда", но и рыцарственный: не унижал противника пренебрежением, а мчался на него с открытым забралом: я твои идеи ненавижу, и щас объясню, почему. Мне это откликается невероятно, в восторг приводит несказанный, и как раз этого в русской мм словесности вплоть до 21 века[1] - почти нет. Там же мало объявить противника абсолютным злом, которое небось и вилку держит неправильно, надо его унизить пренебрежением, насмешкой, укусить язвительно, смешать с грязью и объявить полным и, что самое главное, смешным ничтожеством. Вот от последнего приема мне физически плохо становится.

И я вроде понимаю, даже чувствую, отчего так - от некой базовой небезопасности, от постоянного ожидания нападения, унижения, уничтожения, от фонового пренебрежения... от постоянного сидения в окопе, ничто не крепость, и твой дом - в первую очередь. Нигде тебя не то, что не любят, ха, куда нам до этого, а попросту за человека не признают и норовят под лавку забить (обычно забивает старший по статусу, да, его мнение непогрешимо и с ним спорить "невежливо", а подчас и физически[2] опасно). Тут уж или ты, или тебя, тут война на поражение и стрельба до последнего патрона. Ни пяди земли врагу! Любая уступка смерти подобна, уж в любом случае - развалит дело наше правое.

Это не смешно нифига. Я ведь это изнутри пишу, а не снаружи "бесстрастно" наблюдаю, какое уж там бесстрастно, бесстрастно люди и есть не могут, а писать - тем более. Винить людей в этом, стыдить их - бесполезно и даже вредно, таковы базовые условия существования, сорри, и мне дико повезло, что я не всегда там и "другую сторону" тоже вижу и проживать могу. Поэтому я таки повторю левый лозунг: меняйте условия существования людей, личное просветление оставьте тем, кто сам к этому пришел и способен, они без призывов "начни с себя" справятся прекрасно и даже лучше, чем с ними.

Я, собственно, к чему... прочитала кусок статьи Достоевского о "Призраках" Тургенева, причем эта еще благожелательная, и увидела там ЭТО: "Ограниченная утилитарность — вот всё, что они требуют. Напишите им самое поэтическое произведение; они его отложат и возьмут то, где описано, что кого-нибудь секут. Поэтическая правда считается дичью. Надо только одно копированное с действительного факта. Проза у нас страшная…" У нас и критика страшная, и всё страшное. И Достоевский не менее в этом смысле страшен, чем его оппоненты. Потому что каждый кричит: только я знаю, как правильно! Из окопа, надо полагать. Сколько пренебрежения что в "сапоги важнее Пушкина" Писарева, что в этом, не самом радикальном, но все же крайне ядовитом "и возьмут то, где описано, что кого-нибудь секут" Достоевского.

Понимаете, радикалы вообще в обществе нужны и лично мне бывают крайне симпатичны, без них и правда можно утонуть в болоте "середины", но когда из них сплошь всё общество состоит - это, блин, ненормально. Чревато чем - сами прекрасно знаете. Кто бы ни взял верх, почти всем будет плохо. Авторитаризм и тоталитаризм такому обществу гарантированы. Крайний эгоцентризм и крайнее рабство смыкаются. Да, черт возьми, людей секут, и странно было бы об этом не писать. Но не менее странно писать только об этом, жизнь немного разнообразнее как бы. Казалось бы, прописные истины? Но тому же Достоевскому легче черта поцеловать, чем сказать: "знаете, я, конечно, понимаю, что людей секут, это безобразие, писать об этом надо, и я уважаю борцов с социальной несправедливостью, но при этом я уверен в том, что нам нужна и другая, не столь натуралистическая литература, человеку необходима и всяческая поэзия, знаете ли, это тоже часть его натуры". Ничуть не проще было и передвижникам от литературы сказать: "знаете, мы всячески уважаем эту вашу поэзию, некоторые из нас даже ее читают на досуге, это всё прекрасно и безусловно необходимо, но вот мы пишем о социальной несправедливости, и мы уверены в том, что важное дело делаем."

Признать важность и себя, и другого, при этом не рассыпаться, продолжать делать свое и не уничтожать чужое - это, безусловно, сложный психологический навык, который вне чувства базовой безопасности никогда не возникнет. (Именно это должна давать терапия, в первую очередь - ладно, со мной не всегда будут на одной стороне, мне не всегда будут сочувствовать прям эмоционально, но меня никогда не осудят и всегда будут принимать в значении "ну да, у вас так", принимать меня как факт без порывов прям щас починить и объяснить, где и как я неправа.)[3] Поэтому те же феминистки так люто ненавидят выражение "не все мужчины": во-первых, это алярма их делу в целом, так уж воспринимает психика, во-вторых, это не всегда правда, в-третьих, этой фразой оппоненты просто чудовищно манипулируют. Если вы пришли к кому-то с мечом (да хотя бы и с цветами, но вас не звали), не стоит рассчитывать на теплый прием и приветливые улыбки. В 99% случаев этого не будет, да это и правильно, и вы бы тоже так поступили, если не хуже. Помогает, знаете ли, представить себя на месте другого человека, ох как помогает, правильно Иисус говорил. Что же касается меня, то я теперь (наверное и иногда) могу спокойно сказать: "да я-то понимаю, что не все мужчины, но статистику это никак не изменяет и фем-повестке ну вот никак не противоречит".

Первыми свободными русскими людьми были, несомненно, деятели "Мира искусства". Каждый - личность со своим мнением и своими пристрастиями, но в целом у них цвели все цветы. Да, кто-то мог подколоть Верещагина с Клевером, но они нередко и "своих" модернистов критиковали. Всё им было не то и не так, всё - недостаточно, вечное предчувствие чего-то лучшего, но при этом вот уж где "цветущая сложность", цветущее многообразие в истинном значении этого слова. Декаденты, ага)) Цветение и продолжалось в разных формах (было много "не туда", это вопрос отдельный, и совсем сложная тема - стало ли "не туда" главной тенденцией или все же нет и надежда на новую жизнь не была иллюзорной), да война с революцией всё сломали. Может, даже война уже всё сломала неотвратимо, ужасно токсичная вещь. Что стали писать в это время лучшие люди - стыдно вспомнить. А когда опомнились, было уже чисто физически поздно... я не верю в неотвратимость, но что ж нам всё время так не везет?!

(Александр Бенуа)

Прежняя психологиня как-то спросила, чего я хочу, и я без колебаний ответила: "посидеть дома хотя бы пару-тройку месяцев... "вы же все равно будете себя грызть" - мм нет) Жаль, что не додумалась сказать: "а вы сделайте так, чтобы не грызла!"

(Джон Уильям Годвард)

А мечты все же иногда сбываются - и дома уже около года сижу, и себя не грызу, и психологиню идеальную нашла.

"У меня лучшая психологиня на свете!" "Когда переезжаешь?" - такие у него шутки, да) неоднократно спрашивал то же самое про подруг) Не, а че - жить с подругой, при наличии двух отдельных комнат - тоже хороший вариант.

*

" - какие у тебя сексуальные фантазии?

- быть любимой/любимым!"

Это считается за прикол. А у меня правда так. Я обычно в ответ на этот вопрос (если вообще решила ответить) начинаю долго и сбивчиво что-то там объяснять, "это мое личное и вы всё равно не поймете...", а сводится всё именно к этому. Другое дело, что значит для меня "быть любимой", вот это и приходится объяснять) У меня же всё сводится к "чрезмерному", "карикатуре" и "невозможному") Быть для другого божеством, да. Что не отменяет и иных ролей))

(Вильям Бугро, "Идиллия". блин, идеальная была бы картина, если бы не дурацкий розовый чепчик на голове у девушки(()

Да, и про серию в 4 сезоне "Баффи" рассказала психологине тоже - типа вот мой идеал отношений, хотя для многих это карикатура) И "он меня перестал любить в этом плане гораздо раньше, чем я его, так что понятно, почему в постели не клеится" - "то есть вам нужен вечный медовый месяц в отношениях?" - "да. когда кончается - уже всё не то. может быть, у меня будет по-другому, когда наемся, но ведь пока не наелась)" да и может - не значит будет)

Ценю это несказанно - возможность признаться прям в ТАКОМ, и не быть осужденной, не получить поучение, обесценивание и взгляд из серии "да ты совсем поехавшая" - этот взгляд периодически получала от психологов, поэтому и уходила. Собственно, после такого взгляда и ждать особо нечего, новая травма обеспечена. Еще одна стори оф май лайф: сначала меня долго убеждают, что быть собой можно, я вроде как осмеливаюсь и получаю "не, ну не так же, капец ты на голову больная". И только с этой психологиней не так) Притом, заметьте, я не делаю ничего "такого", не нарушаю границ терапии, не звоню терапевту в ночи и так далее, я даже лайки не ставлю)) Или вот с мужчинами. Чего, спрашивается, удивляешься, если я устраиваю истерику? Не знал, что брал? Я своих "прелестей" никогда не скрываю. И никак не могу понять, когда это "милое" успевает превратиться в "невыносимое")

*

"Зеленая книга" - скучноватый и так себе фильм для тех, кого никогда не угнетали) Я лично вскакивала и орала в двух-трех местах. А "знакомо" было и не в трех. Правда, конец запороли, на мой вкус. Ну что это за пошлость, в самом деле: сидит себе один богатый, успешный, талантливый, умный чувак и страдает по семейным ценностям? Что за бред? Извините - не верю. Я бы сделала так: сидит себе чувак один и вполне доволен) А вот семейный грустит, скучает и вообще вся эта хрень ему не в радость, "что-то не то". Тут сказывается моя ненависть к подобным сборищам, разумеется, а большая часть ненависти возникает потому, что женщины традиционно готовят и накрывают стол[1], ну и плюс враждебность к семейному принципу вообще.

А в гендерном плане и вовсе провал. Тема с письмами - не передать какая грустная.

С другой стороны, откровением этот фильм может быть только для тех, кто вообще мало знает и нифига не рефлексирует.

*

А вот все эти люди, которые говорят: "феминизм - это если за тебя мужчина не платит" и "чуть что серьезное - женщина в слезы и за мужчину прячется" - они где такое видели? Ну, чтобы мужчина платил, а женщина пряталась? И надо всё-таки чуточку думать о том, что просто так никто никому платить не будет, разве что по мелочи или в формате откровенной милостыни.

Кстати, я-феминистка совсем не протестую, когда за меня платят, мне уступают место, меня пропускают вперед. Да пожалуйста! Только чур, я за это ничего не должна. И не припомню, чтобы я за кого-то пряталась. Хотя иногда и хочется (и не от пола это желание зависит), че уж, но мужчины сплошь сопротивляются "из принципа справедливости" или такую цену за это заламывают, что нафиг, унижаться ради эфемерной "защиты" я точно не буду.

Вспомнился пример про феминизм курильщика и феминизм здорового человека. В России первый вариант - это когда 8 марта какой-то там музей предлагает женщинам скидку 50% за билет, но "если вы феминистка, то платите целиком". В Германии недавно был второй - когда женщинам, кажется, в транспорте вычитали из стоимости билета разницу между зарплатами женщин и мужчин (в процентах). Ну как бы да, вообще-то женщинам в среднем платят меньше. И странно было бы лично мне отказываться от всяких плюшек, у меня жизнь тяжелая, а я себя люблю.

*

Бесит эта фраза, которую в интернете приписывают Бродскому (не проверяла, неохота, не поклонница): "когда устанешь от бесконечного самоанализа - позвони мне, потанцуем". Чувак, если тебе не интересен мой самоанализ, мне никогда в жизни не захочется с тобой танцевать. Во всех смыслах этого слова.

(Франц фон Штук, "Саломея")

*

Я во многих смыслах зависла между мирами. Поэтому, с одной стороны, я могу понять озлобление совсем уж обездоленных, с другой стороны, и для меня "жемчуг мелкий" - тоже важная проблема. И, пожалуй, чаще всего даже более чувствительная, ведь проблемы такого рода просто не решаются. Мне неудобно в этом зависании, зато я всех понимаю))

(Джон Уильям Уотерхаус, "Леди Шалот")

"Думаете, вам было бы легче, если бы вы родились в правильной семье?" - "Разумеется. Лучше ведь родиться с двумя ногами, чем с одной - даже если голова не в порядке, всё равно подспорье!"

*

Покопировала из Бенуа еще, дивные и удивительно знакомые моменты... Речь о детсаде фребелевской системы. Не так уж плохо, но))

"Напротив, всякое вышивание или рисование по клеточкам, и всё, что имело целью развивать наблюдение, сосредотачивать внимание и сметливость, я ненавидел. Всё это чередовалось с шуточными уроками грамоты и с настоящими играми. Но и в играх дети не были предоставлены себе; нам не давали просто побегать в пятнашки, в горелки, в жмурки, а каждая игра обязательно должна была иметь какой-то смысл.

Одни игры должны были "будить чувство природы", другие знакомили нас с географией, с историей и т. п. Всё это было очень мило и даже, если хотите, трогательно, но это и раздражало какой-то своей фальшью. Я лично остро ощущал эту фальшь и она меня бесила. Дома я нередко жаловался маме и даже вышучивал ту или иную игру, но мамочка была уверена в целесообразности всех этих педагогических новшеств (она даже получала кокой-то специальный педагогический журнал), журила меня и пыталась убедить меня в разумности и полезности всего того, что мне казалось глупым."

А детей-то и не спрашивали, в этом проблема - только недавно начали спрашивать тех, кого предмет касается непосредственно, да и не спрашивать, а появились возможности говорить от своего лица.

Но очень на меня похоже. Черт возьми, появись я в правильной семье... - вечно эта мысль, как мемуары его читаю)

"Уж очень мне нравились эти большие во всю страницу картины. То не были какие-нибудь обыкновенные, а принадлежали они немецкому художнику Шнорру (Юлиус Шнорр фон Карольсфельд) и рисовали они сцены священной истории с удивительной уверенностью, ясностью и убедительностью. Они были полны благородной красоты, на которую так отзывчива детская душа. Мне всё это казалось не менее прекрасным, нежели композиции обожаемого Рафаэля! Вернувшись домой, всё еще под впечатлением виденного, я спешил поделиться им с папой и папа с большим одобрением отзывался о Шнорре, с которым он, кажется, и лично был знаком в Риме. Это меня трогало чрезвычайно, мой же восторг, видимо, умилял папочку. Вот почему, когда в качестве пожелания на Рождество я заявил, что хотел бы иметь Библию Шнорра, то папа вовсе тому не удивился, не сказал, что этот довольно дорогой подарок не для моих лет, а сразу согласился."

А я помню, мне тоже нравились иллюстрации к Библии Карольсфельда, и мама по моей просьбе ксерила на работе страницы из библиотечной книги) а вообще с раннего детства для меня было любимым занятием разглядывание книжек, я не понимала, почему другим детям это не интересно, а они не понимали меня))

("Сыны Божии и дочери человеческие")

Прибавлю еще, что именно восторг от рисунков Шнорра, от чудесной гармонии, коей исполнены эти несложные, но местами полные драматизма композиции, восторг от всего их духа, "действительно святая искренность" этого памятника искусства, много значили в выработке моих эстетических запросов и убеждений. В частности, я через Шнорра подошел к немецким романтикам - к Швинду и Лудвигу Рихтеру, а также и к прерафаэлистам и к нашему Александру Иванову. Благодаря Шнорру я получил некоторое мерило, которое и до сих пор вовсе не утратило своего значения..."

"Корявый почерк выработался у меня очень рано и таким же корявым он и остался." - аналогично)

До 7 лет Сашенька не умел писать, читать и считать - я ж говорю, не мучили развивалками, как и меня. Я только читать в 6 лет научилась, хотелось и было интересно делать это самостоятельно, ни от кого не завися.

Вот пожалуйста о войне на Балканах, Господи, какое всё знакомое:

"Появилась и масса песенок, куплетов, а в сатирических журналах только и рисовались в смешном виде турки, англичане, иногда и австрийцы. Цель их была возбудить народный гнев и презрение к врагу и его сообщникам. Даже мальчишки в школах и гимназиях, не говоря уже о кадетиках, все заделались бравыми, на всякое геройство готовыми вояками. Меня же это только смущало. Почему-то мне казалось, что все ломают какую-то комедию и стараются друг друга обмануть. Директриса нашего киндергартена, еще до объявления войны, пыталась вызвать в нас коллективное слезоточение и добилась-таки, что девочки и мальчики рыдали перед принесенной ею лубочной картиной, на которой были изображены злодейства турок. Но к собственному удивлению, мне тогда не удалось выдавить из себя ни одной слезинки, а чтобы скрыть от других такую свою непростительную черствость, я закрыл лицо платком и вздрагиванием и аханием старался передать то, чего не испытывал."

В их большой семье тоже не все поддавались пропаганде, а если поддавались, то случались скандалы с зятем-англичанином, например)

О выставке Верещагина:

"Почему-то у нас особенно спорили о картине "Si jeune et deja decore" ("Такой молодой, а уже отличившийся"), так по-французски и озаглавленной, которая изображала юного франтоватого свитского офицерика, увешенного орденами. Я эту картину сразу и стал искать, но власти уже успели ее удалить с выставки, увидав в ней какие-то дерзостные намеки на каких-то салонных военных, которые умели делать карьеру на общем несчастьи.

Зато я увидал "Панихиду на поле битвы", и эта картина меня поразила до глубины души. Странное дело, оказала она на меня одновременно и отпугивающее, и притягивающее впечатление. Некоторых очень нервных детей притягивает всё, что "пахнет смертью", и как раз я в те времена отличался в сильной степени этой странной необъяснимой чертой. Поэтому я и остолбенел, увидав это поле, на котором до самого горизонта, вместо травы или вспаханной земли, виднеются серо-желтые обнаженные, точно кем-то посеянные людские тела! Фигуры смиренно и покорно кадящего батюшки в черной рясе и стоящего за ним на вытяжку солдата только усиливают впечатление безнадежного молчания и пустынности, а унылое серое небо лежит тяжелым покровом над всей этой сценой."

(и правда, картина - обалденная...)

О сыне гувернантки, общение с которым должно было подтянуть его французский:

"Я стал остерегаться, как бы он не проник в мой интимный мир, не помешал бы мне жить, как мне хочется."

Какое знакомое чувство, это ведь самое ужасное, что может случиться!! И оно тоже знакомо мне с детства.

Встреча с ним же много лет спустя:

"Но особенно меня оттолкнули его рассказы про какие-то удачные аферы, его хвастанье хитроумными финансовыми комбинациями, его склонность к сутяжничеству: "И тогда я сказал моему адвокату", "Он понял с кем имел дело". Эти и подобные фразы так и сыпались, а мне становилось всё скучнее и скучнее. На этом наше знакомство и прекратилось."

Как же тебе повезло, что тебе и не надо было быть "предприимчивым"... о тех, кому надо, да вот не могли - Сологуб писал, хотя бы о мелком чиновнике, который после встречи со знакомым лезет топиться в Неву, как написано, Боже мой...

Оффтопчик: матушка в детстве регулярно била этого француза головой об стенку[2]. Матушка Бенуа просила их "не шуметь", в "воспитание" не вмешивалась, хотя в их доме так обращаться с детьми было не принято, но это скорее исключение.

"Вторая химера вошла теперь в мою жизнь. Я стала сотрудницей театрального отдела Народного комиссариата просвещения, в секции театра для детей. В чем, собственно, заключалась моя задача, я так и не поняла. Понимала ли это сама заведующая отделом Каменева, сестра Троцкого, по профессии акушерка, - я очень сомневаюсь."

Началось торжество некомпетентности… Ну как началось - см. того же Сологуба, оно у нас всегда было, а это уж апофеоз.

*

"...я познакомилась, между прочим с клоуном Дуровым, получившим мировую известность своими дрессированными зверями. И глаза его походили на звериные. Он был убежденным коммунистом. "Я разрешил социальную проблему, - сказал он мне, - у меня волк мирно живет вместе с козой". Позднее я увидела это сообщество: волк дрожал перед козой."

Фантасмагория...

*

"Днем я должна была копировать схему, на которой кружками и линиями изображался всероссийский административный аппарат, частично еще не существующий. Сокращенные названия учреждений, составленные из начальных букв, казались мне именами каких-то чертенят. ... В помещении же конторы сидел философ Николай Бердяев в меховой шубе и боярской шапке, согреваясь стаканом кипятка. Посмотрев на мою работу, он сказал: "Завидую Вам, что Вы можете так "продуктивно" работать. А я до сих пор не знаю, зачем я здесь сижу".

Он такой милый...

*

"Эпохи катастроф прекрасны тем, что люди как бы вырываются из-под власти преходящего и душа встречается с душой так, как это вообще возможно, вероятно, только после смерти."

Вот совсем не факт. Обычно наступает озверение. А душа с душой и без катастроф вполне встретиться могут.

(Маргарита Сабашникова, не знаю, что это, но явно эсхатологическое)

*

"Некоторая духовная свобода, сохранившаяся еще в те времена, допускала существование так называемой "Вольной Философской Академии", созданной в первые же дни революции при участии также Андрея Белого."

Там и Бердяев активно участвовал))

"Когда весной меня пригласили выступить в этой Академии с докладом, я согласилась с большим страхом, так как никогда не выступала публично. Темой доклада я выбрала Гетевскую сказку "О Зеленой Змее и Прекрасной Лилии", в которой мне в различнейших аспектах открывались все новые духовные истины. Но как мне одеться для выступления в Академии? Это был трудный вопрос. Погода стояла теплая, а у меня не было летнего платья и обуви. Были только валенки. Выручил случай: в комиссариате выдали служащим тонкое белое полотно для халатов. Разумеется, мы все сшили из этого материала платья, а я, кроме того, смастерила даже туфли. Чудесным весенним вечером, с сильно бьющимся сердцем я шла по улицам Петербурга на свой доклад и сквозь матерчатые подошвы больно ощущала каждый камешек мостовой. Но когда я вошла в прекрасную аудиторию Академии с ее двумя стеклянными стенами, через которые видны были зеленеющие деревья, и увидела публику, расположившуюся не на стульях - стульев в достаточном количестве для "Вольной Академии" достать не удалось, - а на большом восточном ковре, все мое смущение исчезло и я могла говорить свободно. Также и моя обувь на этом мягком ковре оказалась вполне уместной. По окончании беседы, последовавшей за докладом, группа около двадцати человек обратилась ко мне, выражая желание начать систематические занятия духовной наукой. В этом маленьком кружке людей, до того мало знакомых или совсем не знакомых друг с другом, регулярно собиравшемся у меня, участвовали выдающиеся деятели из разных областей культуры."

(Одно из моих любимых мест)

*

"В то же время были проведены массовые увольнения служащих "по сокращению штата". Власти не интересовались участью уволенных. Характерная черта этого "народного" правительства: оно не чувствовало никакой ответственности за бедствия народа. Руководители были чужими в этой стране. "Неважно, - сказал мне один коммунист, - если пара миллиончиков помрут. Очень скоро на земле будет рай". И правда: летом этого года в Петербурге проезд на трамваях был бесплатным, но трамваи были так переполнены, что проезд в них был связан с риском для жизни. Было объявлено, что лекарства по рецептам врачей даются бесплатно; но большинства этих лекарств в аптеках не было."

*

"На знаменитые Бердяевские "четверги" с чтениями рефератов и дискуссиями люди продолжали собираться, несмотря на голод, холод и террор. Сидели в шубах, дышали дымом печурки, а к чаю, который уже вовсе не был чаем, подавался знаменитый "торт", который постепенно все уменьшался и превратился теперь в некое изделие из картофельной шелухи. Но, по крайней мере, традиция была соблюдена!

Жена Бердяева в то время перешла в католичество. Патер Абрикосов, пропагандировавший в Москве католицизм, вообще не разрешал своим духовным чадам посещать Бердяевские вечера, потому что идеи свободной духовности могли им повредить. Но сама хозяйка, очевидно была, по его мнению, достаточно неуязвима, так что ей разрешалось присутствовать. Молча, с неподвижным лицом сидела она за самоваром и представлялась мне крепкой и твердой скалой, у подножия которой разбиваются, как волны, любые идеи.

Удивительно, что Бердяев, несмотря на свою связь с нею, сохранил свою духовную свободу. Если она нашла какой-то конкретный путь, то его философию, хотя и одушевленную чувством, я всегда воспринимала, в конечном счете, как бесплодную, не выходящую за пределы абстракций."

Да нихрена подобного. Я мало чего встречала живее его философии. И она офигеть конкретная.

*

"Я действительно восхищалась этими (пролетарскими) стихами. В их непосредственности, свежести, в их волевом и совершенно оригинальном содержании, в их красочности, ритмическом и звуковом богатстве, силе космического чувства открывалась новая духовность, совершенно отличная от субъективности и пассивности буржуазной культуры. И я убеждена, что эта стихия, рвавшаяся наружу из глубин пролетарского сознания, постепенно нашла бы верные пути к выявлению того, чего действительно жаждет наша эпоха, если бы ее не задушили марксистской доктриной и системой террора или планомерно не перевели на другие рельсы."

Может быть… но мне она чужда.

*

"Все виды свободной духовной работы постепенно делались невозможными. Можно было говорить только символами да загадками, скрывая идеи, неприемлемые для властей, и идти на компромисс за компромиссом. Ложь становилась условием жизни, а сама жизнь - "недостойным существованием".

*

"Отец постоянно спрашивал - делаю ли я что-либо для выезда? Он любил меня больше всего на свете, и я была радостью его жизни - и все же добряк настаивал на моем отъезде, чтобы спасти мне жизнь, хотя хорошо понимал, что в этой земной жизни мы больше не увидимся."

Вот это и есть нормальная родительская любовь…

*

"Когда на его (актера Чехова) вопрос об отношении Рудольфа Штейнера к театру я рассказала о режиссерской работе Штейнера по постановке драм-мистерий, он явно испугался. И я еще раз почувствовала - что и раньше бывало, - как трудно сначала человеку Востока признать, что смысл христианства не в бегстве от мира, но в преображении, одухотворении человеческой культуры и всей земли силой Христовой. "

Совершенно согласна!

*

"Один из друзей сказал мне, прощаясь: "Будем надеяться, что Россия воскреснет, просветленная страданием!" Жена художника, расстрелянного в Архангельске, сказала с глубоким убеждением: "О, да, из того моря невинной крови, которое пролито на этой земле, могут взойти только чудесные семена. Эта земля священна!"

А вот это величайшее заблуждение. Страдание порождает только страдание, насилие – насилие, и так далее. Кровь мучеников не освятила, а ожесточила церковь. Только Христос исключен из этого правила, потому что только Он страдал добровольно и со смыслом. Этому нельзя подражать. Его дело неповторимо. Наше дело – милосердие и любовь. Наше страдание бессмысленно, Его страдание – разделение нашей участи. Нет смысла в умножении страданий, это бесконечный лабиринт, из которого не выбраться… мы как будто зеркалим и косплеим Его жертву, а не это вовсе нужно. Нужно помогать другим не страдать, точка.

(Маргарита Сабашникова, Оплакивание)

*

"Когда затем я из Германии попала в Голландию, не испытавшую войны, где все шло по прежним рельсам, в прежней сытости и уюте, на меня напала настоящая депрессия. Так безнадежно плотна была здесь майя. Я чувствовала себя как бы отрезанной от подлинного бытия, которое в России - несмотря на все ужасное, а может быть, именно благодаря ему - я так сильно переживала. Там мы жили в реальности.

Угу, ну так едь туда. Но там "невозможно работать", вот незадача))

Зло открывалось во всей своей грубости, иллюзии рассыпались, но подлинное добро светило во тьме; оно всегда было связано с жертвой, даже мученичеством. Нигде я не встречала такие страшные лица, но также и такие прекрасные, можно сказать, лики, как во время революции в России. Как будто уже началось разделение человечества на добрых и злых.

Так в том и ужас!! И ужас нашего менталитета... в нормальной жизни нам – скучно, нам катастрофы подавай. Мы не видим бытия в этой самой середине…

У меня было ощущение, что эти самоуверенные бюргеры давно выключены из подлинного бытия, но сами еще не знают, что их уже нет на свете."

И ведь тоже знакомое ощущение, НО - что ж, только страдание подлинно, что ли?

*

"Идея трехчленности социального организма, соответствующей трехчленности человеческого существа (дух, душа, тело) и отражающей высшую Троичность, была для меня особенно убедительна.

Три понятия - Свобода, Равенство, Братство, вышедшие из духовного источника, - Французская революция свела к одной плоскости; это было материалистическим искажением и закономерно привело к социальному хаосу, в котором мы теперь находимся. Ибо эти три идеи принадлежат трем различным областям жизни: свобода - духовной жизни, равенство - государственно-правовой, братство - экономической."

Подобное и Бердяев говорил…

"Позднее, когда я с помощью специалистов изучала "Народно-хозяйственный курс" Рудольфа Штейнера, для меня было действительно освобождающим открытием, что такие стороны жизни, как банковское дело, капитал, торговля и прочие, тоже путем здорового их развития могут быть просветлены светом Христа.

Очень важная мысль!!

Мне, как русской, все эти области казались заранее "от дьявола". Какой вестник Духа спускался когда-либо в эти глубины? "Социализм без людей, воспитанных для братства, - все равно, что деревянное железо", - сказал как-то Рудольф Штейнер.

Допустим, но это всё равно, что воду в бассейн не наливать. Нужно "и то, и то", как говорила Гиппиус.

Что же касается равенства, то оно вполне уместно в правовых отношениях людей. Единственная задача государства - забота об осуществлении установленного обществом правопорядка. Оно не должно подчинять себе ни духовной, ни экономической жизни. Также и экономика не должна властвовать над политикой. Куда привело нас их сращение!"

Воот.

*

"По воле Христа в наше время Его надо искать повсюду, во всех областях, также и в живописи".

И это очень верно!

(Маргарита Сабашникова, Явление Христа Марии Магдалине)

*

"Рудольф Штейнер говорит следующее: "Разговор просто о "духе" может быть заблуждением" так как есть духовные существа правильного развития, а есть также духовные силы, противодействующие ему..."

Именно! Духовное не значит обязательно доброе! Там тоже всякое есть.

*

(из примечаний)

Волошин рассказывал, как накануне Маргарита зачиталась с вечера "Wahlverwandtschaft"* Гете и, когда кончила роман, так была потрясена им, что в 3 часа ночи со свечой в руке, в длинной ночной сорочке пошла будить - сначала его, но не найдя в нем, сонном, желанного отклика, приехавших с нею двоюродную сестру и приятельницу и, подняв весь дом, стала им толковать мудрость Гете. Маргарита, смеясь смущенно: но как же спать, когда узнаешь самое сокровенное и странное в любви.

Прелесть)

Беседа Штайнера с антропософом А. Д. Лебедевым, который, подобно Волошину, отказался воевать в Первую мировую.

"... он сказал мне следующее: "Знайте, это будет с Вашей стороны, конечно, очень благородным и смелым поступком, но не думаете ли Вы, что это будет несколько эгоистично?"

Я: "Не понимаю, Доктор, в чем здесь может заключаться эгоизм?"

Штейнер: "А Вы этим как бы "умываете руки", хотите сами остаться "беленьким". Конечно, Вы создаете себе очень хорошую "личную карму". Но при этом отрываете себя от "кармы" своего народа...

Далее Штейнер добавил: "Хочу напомнить Вам лишний раз еще и о том, что в свое время (в конце Средних веков), когда полчища татар двинулись на Европу, Ваша родина, Россия, приняла на себя их удар и тем спасла культуру Европы. Так что, видите, не всегда непротивление злу злом - правомерно".

Ну вот это всё очень спорно… хотя и Бердяев подобное писал. Да всё равно спорно. Строго говоря, Россия понятия не имела, что кого-то там спасает, выбора у нее не было, да ведь и России никакой не было. Но я сама иной раз думаю, что противиться злу стоит, и насилием тоже. Но война, блин…

*

"- Нельзя больше уходить от культуры, надо ее взять в духовное, одухотворить...

- Зачем я должен быть актером? Я хочу идти за Христом.

- Христос воплотился. Он пришел в мир. Мы должны идти в мир, а не от мира."

(Маргарита Сабашникова, очевидно, Умножение хлебов)

Верно. Вопрос в том, КАК это делать. Означает ли это принимать участие в войне? Вряд ли, потому что уж ее при всем желании не освятить. Разве что, при определенных обстоятельствах, оправдать как необходимость защищаться. Или вот Штайнер говорил: пока человечество ест мясо, надо стараться строить скотобойни как можно лучше. Лучше для кого? Разве что для животных, чтобы не очень мучились. А вот если бы он дожил до второй мировой, он бы ведь не сказал - надо строить печи для евреев получше, раз такое дело? Наверняка не сказал бы, мотивируя это тем, что животное все же не человек. Отчасти да, верно, но физически и даже эмоционально животные уж больно похоже устроены - хотят жить и не хотят мучиться. Или вот вопрос абортов, которые в тексте стыдливо именуются "операциями". Та же непонятная логика: ну раз делают, значит, надо, хотя это вроде как и неправильно. Ну это какая-то страусиная позиция. Опять же, он наверняка бы не сказал: ну раз людей ставят к стенке, значит, надо делать это как можно лучше. Так каков критерий? А он угадывается, между прочим, весьма здравый и гуманистический: интерес человека как такового. Пусть даже речь идет об элементарном выживании (можно пойти на войну, если тебе грозит физическое истребление), привычке (можно есть мясо, раз уж так хочется) или... ну насчет абортов масса есть аргументов, абсолютно бесспорных, но тут главное: ха, даже "Посвященный" понимает, что эмбрион - не человек и аборт - не убийство. Понимает, пусть бессознательно, просто боится прямо об этом сказать и обосновать рационально.

"Он (Метнер) был одержим своей музыкой, как художники прежних времен. Так, он мог среди улицы вдруг остановить своего извозчика и сорвать со стены клочок афиши, чтобы записать на нем только что пришедшую ему в голову музыкальную тему."

Это нормально) И да, я обожаю таких людей. Скорее на расстоянии, потому что в жизни мне немного другие нужны) Вот как брат его:

"Он (брат композитора, Эмиль Метнер) тоже мечтал о профессии музыканта и хотел стать дирижером. Но вместо того изучил юриспруденцию и поступил на государственную службу, чтобы Николай мог целиком посвятить себя музыке."

А вот ради женщины он бы такого не сделал. Любой женщины, даже и сестры.

"Никогда я не встречала человека, который, несмотря на свою философскую тренировку, с такой субъективной страстностью жил в людях и фактах истории культур. Он мог как безумный метаться по комнате, преисполняясь ненавистью к какому-нибудь историческому лицу, жившему двести лет назад."

Прям как я))

*

"В России "Христа ради юродивые" - очень распространенное явление. Нескольких я знала. Истинных христовых подвижников среди них мало, большинство только выдает себя за таковых. Под именем "Христа ради юродивых" действуют шарлатаны, проходимцы или психически больные."

Ну то есть она понимала.

"Поэтому я продолжала свое путешествие, ничего уже не ожидая от встречи с Макарием.

...он посмотрел на меня через плечо и тихо сказал: "Не надо становиться на колени". Затем он прикрикнул на ссорившихся кур и подошел ко мне, все еще с поднятыми руками. "Чего Вы хотите от меня?" - спросил он. "Благословите меня", - ответила я в смущении, так как совсем не готовилась к беседе. - "Мы не попы и не монахи, чтобы давать благословения".

Хорошо.

"И он посмотрел поверх стен, как будто в какие-то дали. Затем опять спросил меня: "Может быть, Вы хотите о чем-то спросить меня?" - "Я, собственно, только хотела видеть Вас". И вдруг я высказала то, что меня последнее время так мучило. "Зачем спрашивать? - сказала я. - Мне уже было дано многое знать о духовных вещах... Но мое сердце последнее время - как мертвое, все для меня мертво, я больше ничего не люблю...".

Вот да...

"Христос хочет дать Свой Лик. Он пришел, чтобы дать Свой Лик, а не отнять Его. ...мы, христиане, должны знать, что с тех пор, как Он жил на земле, все: камень, облако, цветок - это Его Лик. И если евангелист Лука написал Младенца с Матерью, то этого хотел Младенец. Он хотел дать людям Свой Лик. Да и та женщина - она ведь только расстелила полотенце, простой кусок холста, - и Макарий показал руками это движение, - Лик же Свой дал Он. Так и ты должна расстелить свою душу... надо жаждать... работать и иметь терпение. Вставай ночью и молись, чтобы Бог в твоих картинах узнал Свой Лик, свою работу к Его работе причисли, своими творениями Его творения делай, потому что Он взыскует Своего Лика... молись о благодати.

(Маргарита Сабашникова, "Архангел Уриил")

Он взыскует человека. Может, на какой-то глубине это одно, но человека, это главное. Человек продолжает творение.

Иона Пророк был святой, но и он ведь три дня был во тьме.

Ай, он был такой же святой, как и мы… вообще не понимал, чего Бог к нему привязался… В этом особенность пророков, кстати.

Ведь если читать Библию без шор - ну такие же люди, может, даже хуже, и ничего. Бог работает с тем, что есть...

Как же мы, грешники, можем быть без тьмы? Даже в то время, когда Христос жил на земле, ангел Господень только раз в году сходил, чтобы оживотворить воду. Ты об этом читала? А мы - чего же мы хотим? Повсюду настроили церквей, но Бога в них нет.

Также и целителей у нас много... без Целителя; так далеко зашли мы в своей учености".

Не, ну конечно, лучше от чумы скопом помирать, спору нет))

Помолчав немного, он сказал: "Какой великий дар тебе дан! Какую же тебе еще надо любовь? Тем даром ты ведь и познаешь."

Что же особенного он сказал? Но в чем-то и прав... не приходится ожидать каких-то особых восторгов здесь, и дару творчества действительно надо радоваться. На редкость адекватный еще старец.

"Монах, подавший нам самовар ... рассказал о себе, что был зажиточным мужиком. "Но знаете, в миру мужики слишком много ругаются, я этого не терплю. И однажды я все бросил и ушел. Жена и до сих пор не знает, что со мной сталось. Я с ней и не попрощался". - "Вы, значит, не любили жену?" - "Напротив, мы с ней очень хорошо жили. Но, знаете, там везде ругань. А здесь тишина, и мир, и душе спасенье. Мне так больше нравится".

Прелесть. Ну хоть честно. Так и надо жить - как нравится. Но уж с женой мог и попрощаться, это ведь свинство.

*

"Годами в душе что-то зреет, но почему оно в какой-то определенный момент выступает наружу - мы сначала не можем понять. Так и я не могу сказать, почему именно в этом, 1911 году, прослушав в Карлсруэ цикл "От Иисуса ко Христу", я внезапно и безошибочно поняла, что должна связать свою жизнь с духовной работой Рудольфа Штейнера. Личные желания - как то желание жить в России с близкими по духу людьми - должны были отступить."

Можно подумать, это – не личное желание! И можно подумать, антропософы не близки ей по духу! Вечно эта связка "правильное = жертвенное, не личное". Да еще какое личное, хватит уже лицемерить. И "личное" - это не какая-то там печать порока.

(кажется, фото тоже Волошина)

*

"Один знакомый, который тогда еще не признавал антропософии, написал мне, что он верит, что "Дева Радужных Ворот" - образ Соловьева, символ России - охранит себя от всего ей чужого - он подразумевал антропософию. Я перевела Штейнеру это письмо. Он, смотря прямо перед собой,- никогда не забуду потрясающей серьезности этого взгляда и звука его голоса, - сказал: "Да охранит эта Дева Россию от того ужасного, что на нее надвигается, ибо над Россией скапливается ужасное". Это было в конце 1911 года."

(Маргарита Сабашникова, "Архангел Михаил")

Воот. И я прошу прощения, но это Иштар)) И да, в этом есть смысл, учитывая, о чем писали наши пифии Серебряного века, но знаете что? В первую очередь России нужна была Афина, а ее не было от слова "совсем", если уж верхи ее не почитали, то от низов чего ожидать. Да, я имею в виду простой здравый смысл либералов, демократов и социалистов, а у нашей интеллигенции какая-то аллергия на них, на разумную середину, и "есть в этом что-то роковое"... называть, нет, даже обзывать либералами Толстого со Смердяковым - это, знаете ли, сильно, это Мережковский отличился, например.

*

"Сначала он (Эллис) был марксистом и готов был уничтожить всякого, кто не разделял его убеждений. Потом он стал пламенным поклонником Данте и средневековой мистики. Он жил в скверных номерах "Дон" на грязной Смоленской площади, и его мечтой было воздвигнуть на этой площади готический собор. Его друг Нилендер, живший с ним в одной комнате, был одержим другими грезами. Он жил в мире орфической Греции и переводил тогда "Фрагменты" Гераклита Темного. Оба были постоянно без денег и вели хаотический образ жизни."

Прелесть какая)) Дальше там восхитительное повествование об Эллисе, обратившемся в антропософию, рекомендую) Разумеется, с такими людьми "на грани" решительно невозможно общаться, только любоваться издали. Так мне и с мещанами невозможно. Моя мера находится с трудом...

*

"Но в этом удивительном семействе (Бориса Лемана) люди жили вместе, ни в малейшей мере не вмешиваясь в дела друг друга, хотя и очень друг друга любили. Родители, дочери и племянник жили в этой квартире, как в гостинице."

Удивительно. Так бывает?.. А хорошо.

*

"...Эллис уже приехал из Берлина, он годами боготворил Марию С. как свою Беатриче, а она приехала сюда в сопровождении Викентьева, как его невеста. Эллис вне себя. Он говорил о своем горе со Штейнером, убеждая его, что "она предназначена ему Провидением". Рудольф Штейнер ответил: "Если бы действительно она была Вам предназначена, так бы и произошло, значит - это не так".

Ну ведь логично!

"Он утешал Эллиса, даже обнял его и поцеловал, после чего Эллис возомнил себя "любимым учеником" Штейнера."

Вот ведь беспокойный человек, лишь для себя хочет воли))

*

"...полностью я поняла смысл его слов только теперь - я пишу это в 1942 году, - когда ясно стало, к чему пришла история человечества и куда она приведет, если только достаточное число душ человеческих не обратится к исканию путей Духа."

(Маргарита Сабашникова, очевидно, Кана Галилейская)

Достаточно гуманизации, но она тоже от Духа. А Штайнеру повезло, что он до этого кошмара не дожил. С другой стороны - жаль. Вот как бы он это всё объяснил, расценил? Любопытно! Что тогда бы сказал о Германии? Куда бы повернул свое учение о карме? Хороший человек, но как "посвященного" его к стенке прижать хочется.

"Но душа русского народа может сказать гораздо больше."

Да уж сказала, всё. Теперь опять в хвосте плестись.

*

"Святой Серафим - одна из величайших индивидуальностей. Но в этой инкарнации он действовал не через мысль. Нужно всмотреться в его деяния. Поезжайте туда, где он жил, Вы тогда сами почувствуете, как надо о нем написать".

Мережковский всмотрелся… спасибо.

"Обожаю" это восхищение белого человека перед мудростью дикарей. А отправь его жить к ним - убежит с визгом.

"В России в те времена больные в деревнях были почти совсем лишены врачебной помощи. Больницы и амбулатории, расположенные на большом отдалении друг от друга, часто находились в запустении, без медикаментов, а врачи с отчаяния спивались. Больные и их близкие несли свою ниспосланную Богом судьбу с терпением и покорностью. В этих людях: калеках, тяжело больных, чахоточных, истерзанных страданием, но не потерявших облик человеческий, в этом страдании без ожесточения чувствовалась великая тайна. Здесь жизнь природы уступает дорогу духу. Он светит в наш мир как бы сквозь окно. Он смотрит на нас сквозь душу, распятую в жизни."

Да конечно. Вот не надо бесчеловечность и отсутствие элементарных вещей прикрывать тайной. Ненавижу.

"Снова явилась ему Богоматерь и, обращаясь к врачам, советовавшимся между собой по-латыни, сказала: "О чем печетесь? Этот - из рода нашего".

Ну остальные приблудные, видимо. И правда, нафиг медицину. Кто это вообще видел и рассказал? Почитатели? Он сам? В последнем случае совсем ведь нехорошо получается.

"После его чудесного выздоровления в детстве мать дала обет отпустить его в монастырь, и это решение совершенно совпадало с его собственным желанием."

Обет дают не отпустить, а отдать( Это повезло, что совпало.

"Эту молитву надо читать всегда, также и на работе, сначала тихо произнося, потом - только в уме; под конец она творится в сердце, с каждым биением пульса. "Через эту молитву, - сказал старец, - получишь чистоту, необходимую для стяжания Святого Духа".

Так это не молитва, это аскетическое упражнение, доступное каждому.

"Позднее он рассказал своему духовнику об этом явлении: "Я, прах и пепел, сретая тогда Господа Иисуса Христа, удостоился особенного от Него благословения".

А это могло быть и искушение… прелесть духовная, так сказать.

"По воскресеньям он приходил в Саров к обедне и приносил оттуда сухари, служившие ему единственной пищей всю неделю. Но и ею он делился с птицами и лесными зверями. Змеи дружелюбно приползали к нему, из чащи приходил большой медведь и по знаку его снова уходил в лес."

Вот это мне всегда нравилось, но возможно, и это не обязательный знак благодати, а духовная власть над природой. А Маргарита прекрасно знала, что духовное не всегда = доброму.

"Он рассказал об этом лишь незадолго до своей смерти, чтобы отыскали тот камень, получивший от его молитвы целебную силу."

Не, ну это то же самое язычество. Оно, может, и не плохо, только не надо тогда кичиться "принципиальным отличием", нет его, выходит.

"Когда к нему однажды принесли больного, много лет недвижимого, Серафим спросил его: "Веришь ли ты во Христа?" "Да", - ответил тот. - "Так ты здоров!" И человек, десятки лет лежавший без движения, встал и пошел."

Так он и раньше верил, и что?

"Смысл жизни, - сказал Серафим, - состоит в стяжании Духа Святого Божьего".

Хмм... ну слово "стяжание" совсем не оттуда, как хотите. Стяжать можно ману какую-нибудь, энергию определенного сорта, а Дух просто дается.

А может, это был опыт чего-то другого, с Мотовиловым-то.

Насчет больных крестьянок - а могли бы нормально лечить… а еще могли бы не доводить… почитаешь, как они жили, так и понятно, откуда "кликушество". Было бы странно, если бы его не было.

"Благословив обеих, старец сказал: "А Марии не надо возвращаться домой, она должна остаться в Дивеевском монастыре".

Одуреть. И ее не спросили.

"Старец часто призывал ее к себе в Саров, сообщал ей величайшие тайны своих откровений о будущем. Восемнадцати лет она умерла. ... Старец плакал о ее кончине. "Другие-то, - сказал он, - на постройке Дивеевской церкви по одному камню носили, а она - по два-три сразу. Вот животик и надорвала".

Охренеть. Плакал он, видите ли.

"Мария была одной из двенадцати "мельничных сестер". Они работали на мельнице в Дивееве и жили по особому уставу, данному им старцем. Серафим сказал, что этот устав дала ему сама Царица Небесная. "Ничто не совершается на нашей мельнице, говорил он, - иначе как по воле Пресвятой Богоматери".

Да конечно. А удобно-то как.

"О Марии он сказал однажды, что она его небесная невеста, Богом назначенная."

Ах вот она какая, оказывается, любовь небесная: свою суженую на стройке уморить.

Это примерно как Франциск и Клара, да не так… надо копнуть. Да и без копания ясно: не так, Франциск Клару не уморил.

Там еще есть охренительные примерчики христианского милосердия.

(Маргарита Сабашникова, очевидно, омовение ног апостолам)

Меня поражает слепота автора. Конечно, ребята, где уж вам понять, почему в 1917 настал такой ужас. "Вы и убили-с."

"Петровская рассказала мне, что старица играет с куклами и этой игрой предсказывает - кому скорую смерть, кому путешествие - и наставляет."

Жуть же. Тёмная. Как можно этого не видеть?

"Пойдите к ней одни, если уж Вам так хочется", - сказала она и показала вход в Пелагеину келью. Старица начала говорить что-то непонятное, монахиня истолковывала ее слова. Я недолго пробыла в келье. В ней было невыносимо душно. Да и вся душная, суеверная атмосфера вокруг этой сомнамбулы, грезящей наяву, мало что мне говорила. Во всяком случае, я встретилась с феноменом человека, у которого, благодаря отклоняющимся от нормы связям между физической и духовной организацией, тело свободно от влияния температуры и питания."

Тут вижу, там не вижу...

Как она не видит... бреда всего этого, про канавку от антихриста хотя бы?!

"Я была рада, что могла теперь одна пойти к могиле маленькой Марии и других учениц Серафима."

Они тоже наверняка были ээ не очень здоровы… см. Мережковского. Лучше него никто не напишет.

"В это время Нюша была помолвлена с Владимиром Красовским. Но она была слишком молода, брак ее пугал. "Он смотрит на меня как на свою собственность", - сказала она и отказала Красовскому. Думаю, что это был единственный случай, когда она кому-то причинила боль, и она мучилась этим всю жизнь. Уже перед смертью, в бреду, она звала своего бывшего жениха, чтобы просить у него прощения."

За что??? Навязанное чувство вины за малейшее беспокойство о своих интересах - один из столпов жгс. Нельзя, нельзя сопротивляться, когда тебя кушают, неприлично и эгоистично. Твоя боль - ничто.

*

"Что у меня общего с этими людьми, родными по крови? И этот поток кровного родства, к которому ведь и я принадлежу, - в каком отношении находится он к моему собственному существу?"

Действительно.

*

"Этой зимой я начала учиться у художника профессора Архипова. Хороший колорист - но как он меня обучал? Занавеси в его строгой мастерской задергивались, и я должна была при свете ламп рисовать углем с гипсовых слепков. И я проделывала это ежедневно в течение двух лет! Только во время каникул я могла писать по-своему."

Интересно, а студентов он также обучал?!

*

"Остальные учителя были так равнодушны и скучны, что у них вряд ли можно было чему-нибудь научиться. Среди товарок по классу я не нашла себе подруги, хотя очень этого хотела. Умные презирали меня за мои выходки, потому что, стремясь оживить скучные уроки, я выдумывала всякие дурачества, которыми другая часть класса, напротив, очень восторгалась. Так я все глубже погружалась в свои грезы. Я ненавидела эту гимназию, которая крала у меня мое время."

А сколько времени украли у меня школа, работа, институт, эх…

*

"Я открыла книгу, уже несколько дней лежавшую на моем столе непрочитанной, - знаменитый "Дневник" художницы Марии Башкирцевой. Эта молодая девушка из русской дворянской семьи жила в Париже и писала по-французски. Она начала дневник 15-ти лет и вела его до самой смерти в возрасте 24-х лет. Эта душа, до краев полная восхищения перед самой собой, была собственно чистейшим порождением эгоизма и себялюбия.

Да что в этом плохого?

Но этот эгоцентризм, который у всякого другого производил бы отталкивающее впечатление, у нее завораживал интенсивностью и искренностью переживаний ею своего Я и прелестью литературного стиля. В этой душе, так рано сжегшей свое тело, угадывается Люцифер - владыка желаний."

Терпеть не могу, когда пинают Башкирцеву. Да и не треснет ли ничего у Люцифера - все желания ему отдавать? Что тогда от человека останется?

*

"Как-то раз я сказала художнику, обучавшему нас чисто натуралистической живописи: "Какой смысл повторять то, что уже существует? Должно появиться совсем новое искусство, открывающее никогда не существовавший мир, его-то я и хочу искать".

(Маргарита Сабашникова, "Архангел Рафаил")

Он ответил, что с моей стороны это просто заносчивость - хотеть чего-то иного помимо того, чего уже достигли наилучшие."

Символизм!!! Она чувствовала!! Но прославились на этом поприще опять мужчины, как всегда…

"Репин был очень немногословен, но он несколько раз хвалил мои эскизы с натуры. Но когда мы занимались свободной композицией на заданную тему, я получала самые низкие отметки. Эти работы не обсуждались, и я не понимала - что именно ему не нравится в моих далеких от натурализма эскизах. Как-то раз я написала группу крестьян по фотографии и получила высокую отметку. Это заставило меня задуматься."

Знакомо - учителя гнут свою линию((

"Я действительно перестала понимать, зачем я занимаюсь живописью, что может моя живопись дать миру. ... И внезапно мои занятия показались мне совершенно бессмысленными, а я сама - просто тунеядцем. Чем я могла оправдать перед народом привилегию заниматься свободным искусством?

Не хватило уверенности художников-мужчин, эх…

В подавленном состоянии я поехала домой на Рождественские каникулы. Никто не мог помочь мне в моей беде. И тогда я подумала о Толстом."

Их встреча - прям одно из любимых мест в ее мемуарах, такой фейспалм))

"Но я хочу, чтобы мое искусство служило народу. Это и есть мой вопрос: как могу я своей живописью служить человечеству?" Толстой ответил: "Я теперь большей частью не даю никаких советов, потому что меня неверно понимают. Но я верю, что Вы действительно серьезно спрашиваете, и я - Вам отвечу. Вы должны отказаться от своего образа жизни, образа жизни девушки из состоятельной семьи. Искусство - плод любви, оно родится из любви, как человек родится из любви (???), вносит в жизнь нечто новое и преобразует ее. Вы должны отказаться от своих денег, жить с народом и работать, как любая крестьянка. Если же Вы будете жить во лжи, в которой живут все богатые .люди, сможете ли Вы понимать, что нужно народу? Вы как будто сидите наверху башни и на ниточках спускаете оттуда вещички, которые внизу совсем не нужны. Это несправедливо - жить иначе, чем живет большинство человечества.

А сам-то)))

Ничего хорошего из этого не может выйти. А картины писать, между прочим, Вы можете для отдыха, как играют в шахматы".

А у большинства человечества есть досуг?! Особенно у женщин?! Он реально местами чушь порол.

Я спросила: "Но если хочешь действовать через искусство, то ведь надо в нем совершенствоваться. Разве истинное искусство не действует на простое человеческое чувство? Сегодня в Третьяковской галерее я видела двух крестьян перед картиной Врубеля "Хождение Христа по водам". И я слышала их разговор". Только я хотела передать прекрасные слова этих крестьян, как Толстой сердито прервал меня: "Вот это и возмутительно, что наши образованные художники преподносят народу такой вздор. Они изображают Бога в образе старика, малюют всевозможные чудеса и суеверия, которые портят Евангелие, как ложка дегтя бочку меда. Вы читали мое Евангелие, Евангелие в моем понимании, очищенное от всей этой мистической чепухи?" - Пришлось признаться, что я с ним не знакома. - "Так прочтите", - сказал Толстой. Я не верила своим ушам. Как надо понимать Евангельские чудеса - я не знала! Однако я чувствовала, что именно в мистическом и чудесном содержании Евангелия - существо христианства, а не в моральном учении. Как можно просто вычеркнуть все это? Хотя в то время я не могла бы выразить все это в мыслительных понятиях, но для меня было чем-то само собой разумеющимся; что всякое земное преходящее явление имеет свой вечный духовный прообраз, и поэтому "старик с бородой" - как символ творческого производящего начала, начала Отца, действующего в нем, - может служить образом правдивым и действенным.

Я смотрела в глаза Толстого, сверкавшие сквозь густые брови, как глаза Пана сквозь лесную чащу, мудрые, как сама природа. Я чувствовала величие его личности, силу истины, которая в нем жила. Но слова, которые я в этот момент от него слышала, казались мне наивными, даже глупыми. Это противоречие для восемнадцатилетней девушки было непостижимо и невыносимо. Душа у меня разорвалась надвое. В этот момент графиня вошла в комнату. "Конечно, - сказала она, - Лев Николаевич советует Вам бросить искусство. Не слушайте его, он также и против музыки, но я не позволяю отнять у меня музыку. Если я не поиграю на рояле, мне в тот день чего-то не хватает".

Толстой встал и попрощался. Графиня, провожая меня по лестнице, спросила: "Как Вы нашли его? Он так слабеет. Я очень о нем беспокоюсь. Я стараюсь питать его получше и велела все кушанья варить ему на курином бульоне. Но он не должен об этом знать. Он думает, что он вегетарианец".

АААААА!!!!!)))

Я пришла домой совершенно разбитая. Душевное потрясение выразилось в сильных физических болях во всем теле, так что пришлось лечь в постель."

*

"Растревожившие душу вопросы уже не отпускали меня. Проблемы искусства и социального устройства вели меня дальше к более глубоким вопросам о смысле жизни вообще. ... И хорошо, что мне пришлось самостоятельно разбираться в этих проблемах. Я была рада позднее найти у Соловьева подтверждения моим собственным мыслям. "

*

"Живя в Петербурге, я несколько отошла от нашего семейного уклада. Если я прежде видела в своей матери идеал и безусловно ею восхищалась, то теперь я на все смотрела критически

Лето мы все вместе провели в Финляндии, в Ловизе. Там мне пришлось жить с ней в одной комнате и эта натянутость обострилась. Она требовала от меня чувств, которых у меня не было. Да и из какого источника могла я тогда почерпнуть любовь, когда я отчаивалась в самом смысле жизни! Она осыпала меня упреками и устраивала сцены. Бедная мама! Страстностью и деспотизмом своей любви она постепенно достигла только того, что испортила нам, даже моим кротким кузинам, наш домашний уют..."

*

Среди всевозможных машин и, зрелищ все время преследовали меня вопросы о смысле всей этой культуры и о смысле жизни вообще. Или существует реальный духовный мир, который я могу познавать также ясно, как математические истины, или же все в мире бессмысленно и такие слова, как "добро" и "зло", "красота и безобразие" - только условные фразы."

Ну есть и третий вариант, где духовный мир – все же не математика. Тем он и отличается от материального. И таки да - добро, зло, красота, безобразие - во многом именно условны, конвенциональны, посюсторонни.

Но именно это и привлекло ее в антропософии - декларация "математического" познания духовного мира. Что меня, напротив, отталкивает. Вот именно систематичность этого учения и напрягает. Но главное, что ей это подошло.

Но снова всплывал вопрос: "Откуда же у меня понятие о человеческом достоинстве, откуда я его взяла? Если человек - только частица механической природы, то почему жаждет он того, чего в природе нет? Откуда у него эти вопросы?" Как-то я спросила отца: "Для чего мы живем?" - "Для других, - ответил он, - потому что мы их любим". Этот ответ не удовлетворил меня. Значит, подумала я, и он только из жалости к нам не уходит из жизни."

*

"Теперь я уже не старалась рассудком обосновать жизнь, но в самом переживании искала коснуться ее истоков. Я доверилась чувству. Искусство доказало мне, что чувство вовсе не должно быть только субъективным."

Именно.

"Благодаря углублению в чистый мир красок и звуков я стала восприимчивой к впечатлениям иной реальности."

(Маргарита Сабашникова, автопортрет)

"Судьба послала мне тогда "Мысли" Паскаля. Паскаль и Соловьев - две колонны ворот, открывавших мне путь к новому пониманию христианства. Я была глубоко счастлива; мысль больше не противоречила вере."

Где же теперь ее работы... что приятно в ее книге - она нигде не пишет о себе как о женщине, только как о человеке. Нет этого "могу, потому что женщина или не могу, потому что женщина". Есть некоторые фейспалмы, но в общем и целом ей повезло, ее эта зараза не коснулась. Правда, чувствуется, что она не совсем все же откровенна, редактуры было дохрена. То ли в ней какая-то эмоциональная холодность, то ли она не пишет откровенно о своих чувствах. Множество табу, конечно, чувствуется.

*

"Соловьев Ее не называет; Александр Блок же называл ее "Прекрасной Дамой" и позднее искал ее в эротически земном. И черты Ее исказились. Поэтому в его страстных стихах, всегда неимоверно богатых ритмом и музыкой, овеянных снежными вихрями и дышащих неизмеримостью русских просторов, звучат отчаяние, одиночество, даже цинизм."

А это отражение его отношения к эротике. Не потянул.

В Сабашниковой для меня родное то, что в искусстве и культуре она видит нечто божественное.

"Через Соловьева мне открылся сознательный путь к христианству. Но в его аскетических идеалах я не видела средства преображения современной культуры."

*

"В то время в Париже она (Минцлова) явилась мне как некая фея, могущая ответить на вопросы, которые меня мучили. С полным доверием я отдавалась ее руководству. Ее расположение ко мне было моим счастьем, рядом с ней все, что во мне только тлело, как будто вспыхивало ярким пламенем."

Повезло...

"В это блаженное время я получила письмо от матери из Цюриха. Алеша должен был там готовиться к экзамену по техническим наукам, и она хотела, чтобы я его "опекала"!

АААААА!!!

*

"А во втором (Макс Волошин писал): в Китае есть закон, что человек, спасший другому жизнь, принимает на себя ответственность за его судьбу; также и я не имею теперь права его оставить, но должна делить его судьбу. Этими строчками я была тронута и в то же время испугана. Значит, наша дружба - нечто большее, чем мне казалось. Я приняла это просто, как свой долг, не отдавая себе отчета - достаточно ли того, что я могу ему дать, для соединения нас на всю жизнь?"

Во-первых, это манипуляция и шантаж. Во-вторых, что с ней? Она асексуальна? Не распознает эмоции? Наивна? Очень интересно.

Тем не менее, Волошин хорошо к ней относился, был весьма удобным мужем для нее.



Даже согласился на брак без секса (похоже, она таки асексуальна). Она же, в сущности, вышла замуж, чтобы обрести свободу от семьи - так поступали тогда многие вольнолюбивые и талантливые девушки, в том числе Софья Ковалевская и Вера Фигнер.

*

"Мир был такой загадочный и чужой! Я не находила своего пути, и, хотя для себя лично уже приняла реальную духовность мира, все-таки в основе оставалась неудовлетворенность. Брат в то время находился в состоянии глухого отчаяния ... жизнь для него не имела цели."

У меня было подобное, учитывая условия моей жизни, это странно. И сейчас есть, но в вялотекущей форме. Все же сейчас важнее самосохранение…

"Мережковский со своей женой поэтессой Зинаидой Гиппиус и с их другом Философовым тоже были в то время в Париже. Когда мы с Максом рассказали им о присутствии Рудольфа Штейнера, они пожелали познакомиться с ним. ... Об этом вечере, который мог бы стать для нас праздником, я вспоминаю с ужасом, так как Мережковский явился с целым грузом предубеждений против Рудольфа Штейнера. Зинаида Гиппиус, восседая на диване, надменно лорнировала Рудольфа Штейнера как некий курьезный предмет. Сам Мережковский, очень возбужденный, устроил Рудольфу Штейнеру нечто вроде инквизиторского допроса. "Мы бедны, наги и жаждем, - восклицал он, - мы томимся по истине". Но при этом было ясно, что они вовсе не чувствуют себя такими бедняками, но, напротив, убеждены, что владеют истиной. "Скажите нам последнюю тайну", - кричал Мережковский, на что Рудольф Штейнер ответил: "Если Вы сначала скажете мне предпоследнюю". - "Можно ли спастись вне церкви?" - слышала я крик Мережковского.

Они такие лапочки)))

Пророки...





Мережковского, кстати, Репин набросал, очень... вдохновенно! На фотографиях он не такой яркий. А Гиппиус на фото всегда очень разная.

В ответ Рудольф Штейнер указал на одного известного средневекового мистика, осужденного церковью, как на пример человека, вне церкви нашедшего путь ко Христу...

Рудольф Штейнер никогда не уставал отвечать на вопросы. Поэт Минский подошел к нам и, указывая на голову египетской царевны Таиах, спросил: "Что означает улыбка сфинкса?", на что Штейнер ответил: "Сфинкс смотрит в далекое будущее, когда трагедия будет побеждена".

Оо, хорошая заявочка)) Серьезно.

О, вот тут у меня начинается веселье – что в тетрадках, что в жизни. 2009-2010 год. В тетрадках – заметки по книгам перемешаны с личным дневником, причем личного – гораздо больше. Вообще, вот именно мои дневники настолько неловко сейчас перечитывать, что перепечатывать я их тем более не буду, но и не выброшу – пусть останутся "для истории")) (В этом сложность с четырнадцатой тетрадью - очень много дневникового... да и в любом случае я всё дальше и дальше от тогдашней себя... сложно будет выцепить во всем этом что-то ценное для меня теперешней.) Нет, что-то приятно, что-то смешно, но в основном – неловко… стыдно за свою дурость, вот что.

Вчера-позавчера еще искала продолжение двенадцатой тетради – нету! Пропало! Ну, учитывая мою привычку писать на всяких листках и рассеянность вообще… Сегодня утром нашлось – оказалась не тетрадь, а блокнот, куда я писала всякую всячину, начиная от личных переживания и заканчивая заметками для диплома – ох, как же я его ненавидела, как не хотела писать… Но и кое-что «теоретическое» там тоже имеется, да…

(ну и разумеется, кому же еще иллюстрировать Лермонтова, как не Врубелю?! жаль, что к "Герою" известно не более 7-ми его иллюстраций, кажется(( воображаю, какая у него была бы Бэла, эх... а тут сидят Лермонтов, Белинский и Панаев, сразу два моих любимых)))

Моя первая любовь в классике, с него всё и началось – я поняла, насколько ценна классическая литература, да не сюжетом, а смыслом. Еще в школе. Читаю в первый раз – будто про себя![1] Здесь впервые столкнулась с серьезным образом изгоя, не такого как все – разумеется, пошла идентификация с ним. Нет, конечно, не на 100%. Но по духу очень близко, порой – совсем. Общего у меня с ним много – ранняя смерть души, разочарование в жизни и людях, отверженность, апатия, ирония, скепсис, равнодушие, сильная воля[2] и неимоверная гордость… Именно - пустое сердце и вечная скука.

Написано восхитительно-просто и с трезвой иронией, непривычной тогда для меня – классика казалась чем-то напыщенным, а это – так просто и близко! А сколько горьких, но верных замечаний о жизни и людях!

А какое я тогда написала сочинение про Печорина и Максим Максимыча… Разумеется, то была апология первого и разоблачение второго) Посыл был примерно такой: нам, необычным людям, от вас, обычных, житья нет! И ничем вы не лучше нас, не нравственнее, а мы, по крайней мере, интересные.

Вот еще – врожденная страсть противоречить. Энтузиазм меня охлаждает[3] и наоборот. К дружбе я так же неспособна – не хочу подчиняться и не хочу властвовать.[4] Печальное смешит, смешное грустно[5]… Опять же эгоизм.[6]

Вечная жажда быть любимой – да, тянет на вампиризм[7], но я и сама хочу любить. (Похожа и на Веру – люблю за страдания[8], боюсь потерять, ибо он не дорожит мною, и смертельно страдаю, когда начинаю его терять…) Да, если меня любят, и я нахожу в себе источник любви (обычно). По крайней мере, раньше.[9] Благодарю, как минимум.

«первое страдание дает понятие об удовольствии мучить другого» - точно. Садизм и мазохизм взаимосвязаны. Было нечто подобное, но в совсем мелком формате. В школе. Конечно, за страдания нередко хочется отомстить. Это порочный круг, но понять можно.

А вот еще: «гений, прикованный к чиновничьему столу, должен умереть или сойти с ума!»

Вот что точно про меня: «Я был угрюм – другие дети веселы; я чувствовал себя выше их – меня ставили ниже». Лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца; они там и умерли».[10]

(Фернан Кнопф, "Я закрыла свою дверь ото всех", как-то так)

У меня тоже непреодолимое отвращение к семейной жизни. Но не к браку, а именно к семье. Мне кажется, вот что Печорину нагадали «смерть от злой жены» - это отговорка. Ну не хотел жениться, и всё. Можно понять.

Опять же про меня: «Зачем я жил?» (живу) Про цель высокую, силы необъятные и т.п… утратила пыл, лучший цвет жизни.[11] Стоит ли жить? «а все же живешь из любопытства, ждешь чего-то нового. Смешно и досадно!»

Но есть у меня от него принципиальные отличия. Во-первых, я совсем не ориентируюсь в «жизни». Печорин знал и пользовался, Вернер знал и не пользовался, а я скорее даже и знания не имею – мне оно как-то неинтересно… Таким образом, я совсем не от мира сего. Нет, знаю, конечно, что вокруг всё плохо – да разве этого достаточно для ориентирования? Нет! Я и не стремлюсь – лень, т.к. неинтересно.

Отнюдь не пользуюсь людьми, не интригую. Поступаю обычно прямо и честно, почти напролом.[12] Иначе перестану себя уважать. «В обществе» успеха не имею – чаще сижу в уголке.[13] Однако, если хочу, могу и внимание привлечь. Но редко хочу.[14]

И, во-вторых (что тесно связано с первым) мне совесть и религия не позволяют заниматься теми же интригами и откровенным вампиризмом. Хотя, честно – вот к вампиризму наклонности есть. Вечно всего мало) Последний случай вампиризма был в школе, да и то в отместку – мы взаимно друг у друга кровь пили[15]. Да, если бы не Он – непременно мучила бы людей ради удовольствия. Хм, теперь вроде попустило, такого точно не хочется.

(Луис Ройо. Ну да, манит меня что-то вампирская тема...)

Бывает, в меня влюбляются – и как-то приятно. Но я сразу предупреждаю – ничего не будет. Если все же человек на что-то надеется, я испытываю некомфортную смесь удовольствия и угрызений совести. Я никогда не подаю ложных надежд. А так – могла бы, и с удовольствием! Почему влюбляются? Я не добиваюсь этого, целенаправленно используя свои «чары», как Печорин. Я просто общаюсь, частью раскрываясь как личность, частью по-женски – строю глазки и т.п легкий флирт. Я ничего не добиваюсь, просто получаю удовольствие, искренне полагая, что хуже от этого никому не будет. Я все-таки женщина, хотя и не на 100%. Эх, гендерное сознание, что ж ты творишь… Я сейчас просто не рефлектирую на эту тему – человек я, и всё, отстаньте. Да, человек, который любит косметику, платья и побрякушки, и что?! Каждый имеет право любить то, что он любит) Никто же не будет утверждать, что легкий флирт к чему-то обязывает или налагает какую-то ответственность! Так, приятные минуты, ласка самолюбия.

Еще отличие в том, что я опустела вовсе не от вихря удовольствий, как Печорин или тот же Чайльд-Гарольд[16]. Нет, социальное положение совсем не то, да и религия опять-таки… Скорее, я многое себе не позволяла, многое было и недоступным. Я-то опустела именно из-за давления гордости на сердце (школьная влюбленность), а еще больше, капитально – из-за страданий.[17] Наверное, суть в том, что душа испытала болевой шок (длительный!) и умерла. И теперь уж тем более ничто не поможет…

«сердце ненасытное, мне всё мало: к печали я так же легко привык, как к наслаждению, а жизнь моя грустнее день ото дня…» Привыкнешь, иначе сердце не выдержит! Но не думаю, что нельзя было его, сердце, удовлетворить. Очень даже можно было… Что еще хорошо – я не смирялась, я продолжала хотя бы в каменную стену лбом биться, я никогда не принимала «это нормально», «так и должно быть», «по-другому не бывает». Ну пусть не «здесь» даже, но – должно быть, как я хочу! И я права в своей жажде и с «объективностью» не примирюсь. И то спокойное, что сейчас – это не примирение. Я по-прежнему права, просто пытаюсь как-то жить в том, что есть, не признавая это единственным правильным и должным вариантом. Просто хочу уменьшить боль, и в этом я тоже права. И это офигеть какое верное решение - говорю я пару лет спустя!

«холодное, бессмысленное отчаяние…» Печорин – нравственный калека, я – труп!

Вот еще общее: и мне, и ему нужно было учиться тому, что у других как бы врожденное – «жизни». Только он учился куда успешней меня. Сколько себя помню – постоянно училась общаться с людьми, жить в обществе, просто так не умела![18] И теперь почти не понимаю, что это дает – и не хочется ничего… А животное существование вести тоже не хочу!

А еще вот что общее: «я вступил в эту жизнь, пережив ее уже мысленно, и мне стало скучно и гадко.» «Истощил жар души и силы, необходимые для действительной жизни.» Жизнь в книгах с раннего детства… да, всё так.

Вот оно, про меня (Байрон, «Чайльд-Гарольд»):

«Что в равнодушье он искал защиты,

Что подавлял он чувств невольный пыл

И гордостью порывы их убиты.»

(Гюстав Моро, "Сафо", конечно)

А если по правде – так не столько гордостью, сколько враждебной средой.

Вот еще отлично: «…людям следовало бы или принять, или отвергнуть Христа. Мы же не сделали ни того, ни другого. Мы не христиане и не язычники. От одного отстали, к другому не пристали. Быть добрыми силы не имеем, быть злыми страшимся. Мы ни черные, ни белые -- только серые; ни холодные, ни горячие -- только теплые. Так изолгались, измалодушествовались, виляя, хромая на обе ноги между Христом и Велиаром, что нынче уж и сами, кажется, не знаем, чего хотим, куда идем. Древние, те по крайней мере, знали и делали все до конца -- не лицемерили, не подставляли правой щеки тому, кто ударял их по левой.

Ну, а с тех пор, как люди поверили, что ради блаженства на небе должно терпеть всякую неправду на земле[1], негодяям открылось великое и безопасное поприще. И что же в самом деле, как не это новое учение, обессилило мир и отдало его в жертву мерзавцам?..»

(Николай Кошелев, "Голова Христа")

Один из самых серьезных аргументов против христианства. Но позволю себе заметить: сама эта фраза не могла родиться до Христа, т.к. именно Его парадоксальное учение открыло последние истины, последние критерии добра и зла. Лучше сказать: выявило последнее, истинное добро и зло. После Него, со временем, люди как бы проснулись, изнутри стали определять, что есть добро и зло. Христианство именно дало критерии, очень субъективные, но всё усложнилось и стало шатким, но, парадоксально - более честным и ближе к сути (это если забыть про исторические извращения, а они громадны и заслоняют истину). Да и можно подумать, до Него мир не был во власти негодяев. Был, но их далеко не всегда считали негодяями. Прямо же на этот вызов я пока ответить не могу. Да и Мережковский не смог. Я так и не поняла, каковы его аргументы.

"Некогда завоеватели Рима, северные варвары, не умевшие добывать руду из земли, вынули железные скрепы, соединявшие камни в стенах Колизея, чтобы древнее римское железо перековать на новые мечи; и птицы свили себе гнезда в отверстиях вынутых скреп. Леонардо следил, как черные галки, слетаясь на ночлег с веселыми криками, прятались в гнезда, и думал о том, что миродержавные кесари, воздвигавшие это здание, варвары, разрушавшие его, не подозревали, что трудятся для тех, о которых сказано: они не сеют, не жнут, не собирают в житницы, и Отец Небесный питает их.

Он не возражал Макиавелли, чувствуя, что тот не поймет, ибо все, что для него, Леонардо, было радостью, для Никколо было скорбью; мед его был желчью Никколо; великая ненависть -- дочерью великого познания. "

Все же аргументов нет… Мережковский просто не отвечает на важнейшие вопросы. Оно к лучшему.

"-- А знаете ли, мессер Леонардо,-- произнес Макиавелли, желая, по обыкновению, кончить разговор шуткою,-- я теперь только вижу, как ошибаются те, кто считает вас еретиком и безбожником. Попомните слово мое: в день Страшного суда, как разделят нас на овец и на козлищ, быть вам со смиренными овечками Христовыми, быть вам в раю со святыми угодниками!

-- И с вами, мессер Никколо! -- подхватил художник, смеясь.--Если уж я попаду в рай, то и вам не миновать. -- Ну, нет, слуга покорный! Заранее уступаю место мое всем желающим. Довольно с меня скуки земной... И лицо его вдруг озарилось добродушною веселостью. -- Послушайте, друг мой, вот какой вещий сон приснился мне однажды: привели меня, будто бы, в собрание голодных и грязных оборванцев, монахов, блудниц, рабов, калек слабоумных и объявили, что это те самые, о коих сказано: блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное. Потом привели меня в другое место, где увидел я сонм величавых мужей, подобный древнему Сенату; здесь были полководцы, императоры, папы, законодатели, философы -- Гомер, Александр Великий, Платон, Марк Аврелий; они беседовали о науке, искусстве, делах государственных. И мне сказали, что это ад и души грешников, отвергнутых Богом за то, что возлюбили они мудрость века сего, которая есть безумие пред Господом. И спросили, куда я желаю, в ад или в рай? "В ад,-- воскликнул я,-- конечно, в ад к мудрецам и героям!"

-- Да, если все это в действительности так, как вам приснилось,-возразил Леонардо,-- то ведь и я, пожалуй, не прочь...

-- Ну, нет, поздно! Теперь вы не отвертитесь. Насильно потащат. За христианские добродетели наградят вас и раем христианским. "

Насчет сна Макиавелли я не согласна! Оно конечно, я как Леонардо – если оно так, то я тоже в ад. Но оно не так! Блаженны не только нищие духом, но и алчущие и жаждущие правды! А еще те, кто реализует свои таланты. Так что не надо. А вообще в Царстве Духа нет такого разделения. Там вот как: Наполеон, Цезарь и т.п. – с рабами, а тот же Бердяев с рабочим Акимушкой. Ибо родственники по духу – и те, и те.

(Гюстав Моро)

Для Макиавелли великая ненависть была дочерью великого познания. И в этом есть правда. Если познавать до определенных пределов – 100%. Но у него смешение: наука не равна искусству, и они не равны делам государственным.

«И она принимала участие в работе над своим портретом.» История с Джокондой – очень тонкая и красивая. А что, глядя на эту необычайнейшую картину, поневоле думаешь, что между ними должно быть нечто подобное.



Впрочем, мужчины – великие фантазеры, вспомнить хотя бы Данте и Петрарку… может, у и Леонардо было так… увы, саму-то женщину они не видят, образ создают для себя красивый…

И правда, в большинстве картин Леонардо один и тот же тип, скорее андрогинный, тонкий, необычный, можно сказать, соблазнительный – и та же улыбка… Обобщенно и преображено…



(«Св. Анна с Девой Марией» тоже очень мне нравятся.)

«и во многих других, еще не зная моны Лизы – как будто всю жизнь, во всех своих созданиях, искал он отражения собственной прелести и наконец нашел в лице Джиоконды.» понимаю…

Мне ближе восприятие войны Леонардо («Битва при Ангиари»),



чем Микеланджело («Купающиеся воины»).

О, противно – искусство якобы должно приносить пользу и т.п…

Что тиран, что мещанин – равное не то. И гению с ними тяжко, он в любом случае чужой. И все же кажется, что тиран автору как-то симпатичней… и в этом какой-то вывих нашей литературы, возможно, нашего менталитета – неприятие середины вообще никакой, вечно у нас «среднее» - обругано и нередко оболгано. Но жить-то как-то надо? Вот именно большинству? Тогда уж лучше середина, чем дикость ниже плинтуса. Все-таки меня в последнее время неприятно поражает тот факт, что все наши великие писатели ругали либерализм и нередко демократию. Блин, ну всякое бывает, но чтоб все… Бердяев бы сказал, что «в этом есть что-то роковое». Не, ну серьезно – проходит сто лет, двести – и опять у нас либералы кругом виноваты, а права человека – ничто! Это не повод отказываться от литературы, а повод воспринимать ее как-то адекватно, искать в ней, уж конечно, не политическую программу.

«всякому сведущему и умному человеку, ежели он один, свойственно заблуждаться, тогда как десять, двадцать тысяч невежд или глупцов, сошедшихся вместе, ошибиться не могут…» J и все же не довод против демократии. Она как-то и ответственность повышает.

По мне, так: Леонардо – ГЕНИЙ, абсолютный. Добрался до Духа.

Микеланджело – гений, но без мистики. Сила, динамика, витальность, вот это всё.

Рафаэль – вообще никакой[2], кроме трех картин.

«всякое телесное обладание – все равно, в супружестве или в прелюбодеянии, казалось ему не грешным, но грубым.» Хм, тут я, как известно, несогласная. Ну конечно, само слово «обладание» - грубо, и к сексу имеет мало отношения. Да и дело вовсе не в браке и не в прелюбодеянии.

"Когда он пришел в себя, ее уже не было. Кругом была тишина мертвого летнего полдня, более грозная, чем тишина самой глухой, темной полночи." - обалденно. ..

Но мне, простому человеку, неясно, почему – или портрет, или реальность? Почему – или живая, или бессмертная? Почему именно такой выбор? А вот потому – реальная она не зависит от фантазии художника и того, что он может в ее образ вложить. В живой он бессилен увидеть вечное. Разве не было в живой того, что отразилось в бессмертной? (не вдаваясь уже в вопросы жизни и бессмертия) А может, и не было… Как написал Мопассан, «лучшее в жизни – это сны…» И еще – разве это вот – не платоническая любовь? Это у тех, придворных – забавы, а тут, похоже, настоящая, глубокая, мистическая платоника (2 половины одного существа). Ну тут и да, и нет. Может, действительно, телесное соединение – карикатура на соединение духовное? Но нет, я-то не так чувствую! Есть и в телесном нечто глубокое! Не карикатура, а скорее образ, в идеале - воплощение. На этом стою и стоять буду.

«Нечеловеческие голоса ночного ветра говорили о понятном человеческому сердцу, родном и неизбежном – о последнем одиночестве в страшной, слепой темноте, в лоне отца всего сущего, древнего Хаоса – о беспредельной скуке мира.»

(Эдвард Мунк)

Как знакомо! И так бы всё и было, если бы не Он… Но тут опять-таки всё мешается – неужели скука не только в середине («забота к смерти» Хайдеггера), но и на глубине?! Да вы что?..

«Только теперь – как будто смерть открыла ему глаза – понял он, что прелесть моны Лизы была всё, что он искал в природе с таким ненасытным любопытством, - понял, что тайна мира была тайной моны Лизы.» - думать. Да что тут думать? Красиво, но – нехилая такая объективация женщины, мужчина-субъект будто стоит перед ней-объектом и разгадывает тайны природы, а ее-субъекта – нет, и ее смерть – лишь повод для рефлексии гения. Мне всегда было чуждо, а следовательно, и непонятно подобное – теперь ясно, почему. Я знаю, что некоторые женщины хотели бы подобного объекта-мужчину, но сконструировать его с тем бэкграундом, что у нас есть – задача почти непосильная, потому что даже представить сложно - «а как это». Мне – не надо. Мне бы отношения субъектные с равной долей объективации (ну не деться от нее никуда) в обе стороны. Нельзя сказать, что мне не нравится, когда меня объективируют, пока этот образ совпадает с тем, что я думаю или хочу думать о себе. Чтобы это совпало, нужна определенная близость, подобие, все-таки. Как только объективация заезжает за эти рамки – всё, тревога, красный свет, сирена воет – меня обезличили! про меня какую-то фигню думают!! это вообще не я!!! Например, если бы какой-то товарищ стал во мне искать какую-то «таинственную женскую природу» - сразу нахрен пошел. Отождествление «женственности» с космосом, материей, да хоть с Мировой Душой – из той же серии, в топку. Это обезличивает и растаптывает мою личность. Или вот один умудрялся иногда ляпать «ты бы стала хорошей мамой» - и вполне логично распрощались. Не надо мне навязывать не мое, я от этого предсказуемо злюсь и посылаю к черту.